Жюль Верн

Жюль спрашивал себя: "Что делать дальше! Превратиться в Иньяра от литературы и так этим Иньяром и остаться?" На этот вопрос он отвечал суровыми фактами: "Я уже превратился в Иньяра, - журнал приключений, голой выдумки и плохих рассказов на семейно-бытовые темы широко раскрыл передо мною свои двери и даже обещает портрет на первой странице: "Наш дорогой сотрудник Жюль Верн за рабочим столом"... Сочиняй, пиши, отдайся целиком ремесленной работе, и у тебя будут деньги и известность. Капля точит камень не силой, а... Любому школьнику известно это нехитрое изречение..." Жюль знакомился с биографиями писателей, - его интересовало, в каком именно возрасте человек приобретал положение и известность. Биографии говорили, что прочное материальное положение и известность чаще всего приходили очень поздно - в конце жизни писателя, когда сил оставалось немного, когда фантазия тускнела, а воображение складывало крылья. Попадались такие биографии, в которых известность приходила после смерти. При жизни человека не признавали, он всегда во всем нуждался, у него была большая семья, но он упрямо и бесстрашно шел своим путем, осыпаемый бранью завистников и дураков. Чему же завидовали? Таланту, упрямству, бесстрашию... Типической биографией Жюль считал ту именно, когда популярность росла годами, - писатель заслуживал ее трудом, терпением, выносливостью. ..

Часто известным и богатым становился тот, кто не заслуживал этого, какая-то загадочная сила препятствовала тому, чтобы читатель знал того, кто ему особенно был нужен. Жюль приходил к выводу, что, следовательно, суть в помощи случая, в удаче, - судьба почти всегда являлась распорядителем и распределителем благ, и эта судьба почти всегда жестоко несправедлива...

От писателей он переходил к ученым, изобретателям, и здесь он видел иную картину: известным чаще всего делалось само изобретение, открытие, но не имя человека. Тот, кто читал Гамлета, неминуемо знал имя автора этой трагедии. Читатель любит "Робинзона Крузо" и, естественно, запоминает на всю жизнь сочинителя этой необыкновенной книги - Даниэля Дефо. Спроси, кто написал "Дон-Кихота", и девяносто девять из ста ответят: Сервантес. Но собери сто, двести, триста человек и спроси: кто изобрел карманные часы? Ответят очень немногие, и, может быть, как раз те, у кого нет карманных часов. Спроси шахматиста, знает ли он что-нибудь из истории этой игры, и он смущенно улыбнется. Кто изобрел машину, делающую бумагу для книги, кто и где впервые сделал бумагу? Кто изобрел печатный станок? В каком году и где напечатана первая книга? Человек ответит: "Я читаю Рабле, книга мне нравится, но я не обязан знать все то, что, наверное, и вам знакомо понаслышке. .."

- А вот я все это знаю! - сказал однажды Жюль.

- Хвастунишка, - незлобиво заметил Иньяр.

- Пусть хвастунишка, это ничего не меняет. Ответь мне, музыкант и композитор, - кто изобрел инструмент, на котором ты играешь? Кто научил людей записывать музыку на бумаге? Ну, отвечай, кто изобрел фортепьяно?

- А ты знаешь? - спросил Иньяр, иронически насвистывая.

- Знаю, - Жюль вскинул голову. - Только тебе что ни говори, всё сойдет за истину. Назови тебе Кристофори и тысяча семьсот одиннадцатый год или что-нибудь другое, - ты всему поверишь!

- Кто же изобрел инструмент, на котором я играю? - спросил Иньяр, крайне заинтригованный этим своеобразным экзаменом. - Ты сам-то знаешь ли?

- Я только что назвал имя и год. Ну, теперь спрашивай меня! По любому предмету!

- Хорошо... Скажи, кто изобрел блинчики с вареньем?

-Ты вздумал пошутить, а на самом деле задал очень серьезный вопрос, Аристид. Блинчики с вареньем и все прочие вкусные вещи изобрел голодный человек.

- А мне думается, - пресыщенный, - убежденно проговорил Иньяр.

- Нет, голодный. Изобрела его мечта, когда он, фантазируя, насыщался всем, что только мог придумать. Он изобрел, а сытые приготовили и съели!

- А ведь так часто бывает, Жюль, - серьезно заметил Иньяр, ероша свою шевелюру. - Возьмем, к примеру, твоего Блуа; ты сам говорил, что...