Живая душа

Приготовив ружье, Кольша спрятался за толстый, неохватный ствол березы и стал вглядываться в глубину согры. Ему показалось, что где-то далеко залаял Буян, а возможно, это так и было. Скосив глаза, охотник заметил, как в темных кустах что-то сдвинулось. Острым взглядом он различил горбатую спину лося и обмер, затих от непонятного страха. Миг – и на поляну вымахнули звери. Как и предполагал отец, это была лосиха с теленком. Длинноногие сутулые звери шли прямо на Кольшу. Все мысли и чувства у него растворились в чем-то непонятном, сработал какой-то инстинкт: не то охотничий, не то самосохранения – показалось, что лоси втопчут в снег не только его, но и стылую валежину.

Медленно и ровно поднял Кольша ружье – выстрел встряхнул все его напрягшееся тело. Лосиха вздыбилась, будто накололась на что-то, и стала оседать в снег. Теленок, отпрянув в сторону, замер. Он стоял совсем близко, и уложить лопоухого было нетрудно. Кольша быстро поменял патрон в ружье, но стрелять медлил: каким-то домашним показался ему лосенок в своей глупой беспомощности, и как-то невольно охотник чуть-чуть привстал.

Увидев человека, теленок нерешительно отбежал подальше, и тут явственно послышался лай Буяна: собака спешила на выстрел. Этот лай спугнул лосенка, погнал в спасительную чащобу. В один миг зверь скрылся в ближних кустах.

Кольша, вспомнив советы отца, прислонил ружье к дереву, вынул из чехла охотничий нож и шагнул к лосихе. Буян уже подавал голос где-то за кустами. Всего пять-семь шагов успел сделать охотник к лежащему в снегу зверю, как лосиха вдруг зашевелилась и медленно встала. Какую-то секунду глядели друг на друга зверь и юный человек. Кольша поймал дикий, убивающий волю взгляд, и неуемный страх моментально развернул его обратно. Зычно вскрикнув, охотник рванулся назад, к березе. Лосиха зафыркала за спиной, и Кольша, сжавшись в ожидании удара копытом, перепрыгнул валежину. Это препятствие задержало разъяренного зверя: тяжело раненная лосиха не смогла перемахнуть через валежину с ходу. Тут и Буян яростно вцепился ей в пах. Кольша увидел, как зависла тяжелая туша над его засидкой, и схватил ружье. Всего в нескольких шагах от него качался рассвирепевший зверь, пытаясь достать безрогим лбом собаку. Охотник поднял ружье, но руки плохо его слушались: конец ствола ходил от темного бока лосихи вверх и вниз. Выстрел разметал снег возле морды зверя, но пуля прошла мимо. Кольша лихорадочно искал новый патрон, замирая от жути, и тут раз за разом прогремело два выстрела. Лосиха грузно рухнула на валежину, вдавив ее в снег и едва не задев отпрянувшую собаку.

За деревьями стоял отец.

Кольша обмяк и едва удержался на ногах.

– Смазал, что ли? – спокойно спросил отец, направляясь к нему. – Говорил же – подпускай поближе. А где телок?

Кольша махнул рукой на согру, не в силах ответить, – страх еще обнимал его.

– Добрался! – Отец пнул Буяна, облизывающего кровь с бока лосихи. – Пошли! – Он ходко задвигал лыжами вдоль следа лосенка и скоро скрылся за кустами.

Кольша все стоял, успокаиваясь, осознавая происшедшее. Взамен уходящего страха шевельнулась мысль о том, что лосенку от Буяна не уйти – зверь, а не собака. Но тревога эта начала быстро истаивать. Просветилась надежда на то, что теленок забьется в недоступные для охотника с собакой горелыши и уцелеет.

Поглядев на яркое солнце, ослепившее лес, Кольша принялся искать свой оброненный нож: добытого зверя надо было разделывать.

Наваждение

1

Все началось еще днем, когда Лешка, выпросив у отца ружье, бродил по лесу. По возрасту он пока не вышел в охотники, но отец потихоньку приобщал его к этому, таская за собой по угодьям. И стрелять мало-мальски научился Лешка, и различать охотничьих птиц со зверями, и плавать на раскладной лодке, и ставить сети, и еще многому, что так необходимо в охоте. К самому процессу охоты – непосредственному убийству птиц и зверюшек – Лешка не горел, но любил поездки по незнакомым местам с таинственными лесами, синими росплесками озер, речками, полями; любил их реальную близость, ночевки у костра, разговоры, ожидания, суету…

Усталые охотники после проведенной в озере утренней зорьки и сытного обеда залегли в домике на отдых, а Лешка двинулся по ближайшему к охотничьей базе лесу. Выхлестанный дождями и продутый на разные лады ветром, осенний лес был гол, светел и тих, вороха отживших листьев рассыпались под ногами, не успев достаточно отсыреть и слежаться. Их жухлые пучки застряли даже в переплетениях веток, среди рогатулин и оснований сучков.