Животные

Гектор идет вдоль дороги возле дома, в котором жил в детстве. Он смотрит на проезжающий троллейбус с необычнем якорем: вместо двух рогов три, а лапы – то есть концы рогов – заточены до остроты римского меча. Если такой якорь попадет в человека, то с вероятностью в семьдесят пять процентов он убьет его и будет волтузить мертвое тело по обочине, пока не останется лишь крохотный шматок плоти. Есть только один шанс из четырех, что якорь просто оглушит человека трендом ¹⁷и пролетит мимо. Гектор отходит в сторону, чтобы его не задело и думает: «На кой черт троллейбусу такой якорь?» Он замечает в заднем окне девушку, которая смотрит на него и шевелит губами.

– Гектор! Я беременна! – Мария улыбается и смотрит на палочку. – Слышишь? Бе-ре-мен-на!

– Что? – из-под одеяла выглядывает слипшийся глаз Гектора. – Ты уверена?

– Конечно! На, – Мария протягивает ему тест.

Гектор смотрит, но не берет.

– Ты же на него писала?

– Я помыла же!

Убедившись, что Мария беременна, Гектор встает, зажимает руками ее бедра, поднимает и сюсюкается по дороге на кухню.

– Осторожно, – смеется Мария, – осторожно, не ударь меня о люстру.

– Боишься, что придется выбирать новую? – смеясь, поддерживает Гектор.

– Нет, боюсь электричества, – уже без улыбки отвечает Мария.

Они проходят дверь в домашний спортзал, потом дверь в гостиную, где гостей никогда не бывает, – сейчас это, скорее, кинотеатр для двоих, – а затем выходят в прихожую, главным сокровищем которой является оригинальное полотно Кандинского с причудливыми квадратами, линиями и кругами разной формы.

– Подумать только! – удивляется Мария. – Нет, ты представляешь? Через тридцать шесть недель у нас будет ребенок! За это время у меня в животике вырастут новые ножки, новые ручки, новое тельце, новая головка… новая личность! Тридцать шесть недель, Гектор!

– Как же мы его назовем? – говорит Гектор.

– А с чего ты взял, что это мальчик?

– Я и не говорил, – Гектор спускает Марию на паркет. – Ребенок – мужской род.

– А! Ну ты спешишь, имя пока рано.

– Почему?

– Потому что сначала нужно отпраздновать, – Мария делает детские глаза, – вкусняшками!

– Уже одеваюсь, – Гектор складывает довольное лицо.

Пока Гектор одевается, Мария заходит на кухню, чтобы помыть посуду со вчерашнего ужина, приметив и похвалил себя за то, что по привычке, которая передалась ей от матери, она убрала нож в раковину, хотя и тарелки, и приборы, и крошки остались на столе нетронутыми; это была та самая привычка, что заставляла среди ночи, – когда Мария вставала в туалет, – заглядывать на кухню, чтобы проверить, убрала ли она нож со стола, и он всегда был убран, за исключением тех случаев, когда его не убирал Гектор, поэтому Мария и не переставала проверять; сверхнаглостью было оставить на столе сразу два ножа, из-за чего Мария вполне могла устроить ссору на несколько часов за то, что Гектор несерьезно относится к раздражающему ее фактору. Вытирая губкой тарелки, Мария думает о том, что Гектор, – так как ему не нужна работа, – сможет проводить время с ребенком, пока она будет заканчивать архитектурный, а его денег хватит, чтобы дать ребенку все, что нужно: хорошую одежду, хорошую еду, хорошую школу, хороший университет, хороших друзей из хороших семей – в общем, хорошее все. К тому же, рассуждает Мария, когда ребенок вырастит, она будет еще не слишком старой, чтобы в полной мере наслаждаться жизнью.

Гектор идет на улицу за кофе и блинчиками к завтраку. На нем, как и всегда, коричневая водолазка, такие же брюки и серые кроссовки. На улице второе мая, теплое и солнечное второе мая с мягким ветром и приятным шумом города.

– Мне два капучино и блинчики: шоколадный с бананом, шоколадный с маршмеллоу и два с грибами и сыром, – говорит Гектор усатому подростку на кассе; несмотря на то, что Мария с Гектором могут варить кофе сами, у них редко бывает на это желание, а сам процесс похода за ним в другое место – хоть с блинчиками, хоть без – нравится им обоим; к тому же, этот парень варил приличный кофе и стряпал вкусные блинчики.

Гектор уходит в себя. Он перепрыгивает через прилавок и с разворота кидает увесистый кулак подростку в челюсть. Затем берет его за волосы и несколько раз дубасит о раскаленную плиту, где обычно жарятся блинчики. На слизистую внутри носа попадают молекулы, сообщающие о том, что запахло жжеными усами и беконом. От боли подросток приходит в себя и умоляет прекратить, но Гектор проводит серию прямых ударов, пока от неокрепшего черепа не остается лишь отдаленно что-то напоминающее человеческую голову.

– Приятного аппетита. Приходите к нам еще! – улыбается повар-кассир.

– С удовольствием, – Гектор забирает заказ и запоздало кивает; он задумался, но ненадолго.