Животные

– Маша, я безумно тебя люблю и хочу, чтобы ты носила мою фамилию. Только скажи и я перестану этим заниматься, – Гектор смотрит на уголки губ Марии, которые устроены как бы по-кошачьи. – Когда я встретил тебя, то работа перестала иметь смысл. Я одержим только тобой, малышка, а денег у нас хватит на всю оставшуюся жизнь.

– Ты рехнулся? Сначала говоришь, что ты убийца, а потом делаешь предложение?

– Мария Михайловна Чернолис, – Гектор становится на колено. – Я, Гектор Сергеевич Берийский, предлагаю вам руку и сердце. Кольцо выберем вместе – любое, какое захочешь.

– Ты сумасшедший, – Мария заправляет торчащую футболку обратно в джинсы, накидывает зеленую куртку, которая заканчивается на талии, обувается и хлопает дверью.

Гектор садится на диван, осторожно откидывается на спинку и закрывает глаза. Через минуту Мария возвращается в номер.

– А что с полицией? Тебя не ищут?

– Нет, – Гектор вспоминает уборщицу, валявшуюся на полу, – я работаю чисто.

– А бандиты? Кто-то ведь захочет отомстить?

– Вряд ли. Даже если и так, то все равно мы завтра улетим.

– Я просто спросила, – она закрывает дверь.

Гектор смыкает глаза.

– А ты правда перестанешь у… – она озирается по сторонам, а затем заходит в номер, прикрывая за собой. – Ты правда бросишь эту работу ради меня?

– Слово Гектора Берийского, – он поднимает левую ладонь.

– Просто спросила, – говорит она, игриво посмотрев в пол, и снова уходит.

Гектор пытается справиться с болью, чтобы дойти до фильтра с водой, и слышит, как опять открывается дверь.

– Может, – говорит Мария, – сходим перекусить?

Глава 3.

Дальнейшие события разворачиваются на протяжении приличного времени, поэтому, чтобы история не превратилась в скучное, долгое «встал, сел, пошел, пришла, ушла, села, подошла», мы будем обращать внимание только на то, что интересно. Можете представить, что смотрите фильм, в котором режиссер монтажа, славящий модерн, вырезал – «это нафиг, и это тоже, и это» – все лишнее, и так как он увлекался не только модерном, но и наркотиками, то кое-где вырезал и не совсем лишнее, а, может, очень даже и нужное, и тем не менее кадры удалены, а процесс показа истории приобрел свою историю, из-за чего судить о правдоподобности первой стало еще сложнее (режиссерские комментарии, как и в первых двух главах, помогут вам понять некоторые вещи, которые остались за кадром, но боюсь, что не все); а еще можете представить, что оператор использовал камеру нового поколения, которая способна снимать не только то, что мы видим, но и то, что думаем (вообще-то режиссер не планировал снимать мысли, но – как оказалось – оператора звали вуайеристом не ради шутки).

Гектор с Марией сидят за круглым столиком в уличном кафе; Мария как-то по-новому смотрит на Гектора и кусает лакомый круассан; Гектор пьет кофе и любуется, как розоватый язык Марии слизывает с губ остатки шоколада.

Днем позже.

Мария впивается ногтями в руку Гектора, но продолжает смотреть на уменьшающийся Нью Йорк; бабушка с дедушкой, одетые в приятные вещи, в кожаных креслах напротив держутся за руки и смотрят в иллюминатор, словно парочка бледненьких шарпеев.

Часом позже.

Из-под приспущенных брюк выглядывает каменный зад Гектора, который то сокращается, то расслабляется, пока Мария извивается как змея и заполняет санитарно-гигиенический блок стонами и выдохами.

Неделей позже.

Гектор подыскивает новую квартиру на Петроградке, пока Мария мнет свою грудь перед зеркалом и представляет, как ей одеться для ЗАГСа, где они запланировали быть только вдвоем, не считая автоответчицу, которая из раза в раз повторяет одну и ту же – «в гробу я ее видела» – речь для молодоженов.

Двумя неделями позже.