Живу как хочу. Принять прошлое и обрести себя в настоящем

Слово «утрата» не умещается у меня в голове. Из-за вот этого ужасного корня «трат(а)» — ущерб, потеря.

И опять же, слово «корень» — быть выкорчеванным.

С корнем.

То есть довериться тебе, как земле, расти на солнце твоей улыбки, дышать воздухом твоих ветров, выстоять вместе бурю, ураган.

И потом тебя вырвали. Как будто бы и не было там ничего.

И останется только дырка от тебя и корней твоих.

Ни шелеста твоих волос-ветвей.

Ни запаха твоей кожи-коры.

Ни голоса-треска твоего ствола.

Кратер.

Котловина.

Трещина.

Впадина.

Воронка.

И выжженная земля вокруг.

Какой она еще может быть, если тебя там больше нет?

И я буду приходить к этой яме и реветь. Днями и ночами. Выть.

И скажет мне в один из дней таких добрая Фея:

«Я приду к тебе трижды, и единственное, что я скажу тебе, — это “Рой глубже”».

Фея уйдет. Я буду рыдать. Рыдать и рыть голыми руками землю.

От злости на тебя, что ушел. От ярости, что больше никогда не услышу твой смех. От ненависти и бессилия к этому миру.

Руки в кровь. Ногти содраны. Я буду плакать и рыть. Рыть землю.

И когда в безвыходности своей я буду сидеть глубоко внутри твоей ямы, Фея снова придет ко мне, как в бреду, как акустическая галлюцинация, произнесет: «Рой глубже».

И я еще злее стану. На весь мир. На себя. Что так много не успела тебе сказать. Что ты столько не увидел в моей жизни. Что мне не с кем разделить эту боль. Что я не смогу больше разделить с тобой себя. Мои чувства. Мысли. Настроения. Юмор. Глубину души моей.

Я буду рыть. Рыдать. И рыть. И никакая сила не остановит меня. Потому что назад мне уже не подняться.

Вверху я буду видеть звезды. Как смеют светить они, если мы не видим их вдвоем?

Вверху будет дуть ветер. Зачем он приходит, если не станет больше никогда подгонять нас в спину?

Вверху будет светить солнце. Зачем, если оно никогда не осветит наши улыбки и твои голубые глубокие глаза?

Я буду реветь. Выть. Страдать от боли. Обвинять себя, что доверилась тебе, что создала, поддавшись на уловку, отношения. Лучше бы все было иначе. Лучше бы тебя вообще не было, чем эта боль сейчас. Это твое адовое гробовое нестерпимое молчание в ответ.

Меня никому уже не найти. Я так глубоко. Но Фея придет снова. Уже в полуобмороке я услышу ее ядовитое последний раз произнесенное «Рой глубже».

Я потеряла счет дням. Я не знаю, какой год и месяц там, наверху. Я не хочу туда. А если и хочу, то не выберусь отсюда.

Даже себе уже невозможно признаться, как далеко я зашла в одиночестве своего горя.

Все слишком сложно и слишком глубоко.

Как раны на моих руках.

Как ссадины на моих локтях.

Как дрожащие обессиленные пальцы.

Я буду рыть. И выть. И ныть. И плакать. Оплакивать бесконечность потери моей утраты. Я утратила себя. Тебя. И нас. И никогда никто не сможет заменить тебя. Никто и никогда.

Потому что никогда и никого я не подпущу так близко, как тебя.

Я буду рыть. И реветь. И мои слезы будут капать и течь. Капать и течь.

И, совсем выбившись из сил, я сяду на дно. И увижу там маленькую лужу. Начну рыть ее — и она на глазах моих будет становиться все больше и больше. Глубже и глубже.

Это озеро моих слез о тебе.

Я раскопаю его. Я найду его бесконечные берега. И буду купаться в нем, омывая себя и свои раны.

Все. Это точка невозврата. Фея была права. Надо было рыть глубже. Здесь спасение.

И что теперь? Я сижу на берегу своего Озера Слез. Одна. И реву дальше.

Что теперь?

На берегу я вижу, как соль из моих слез превратилась в кристаллы. И я собираю их. Один за другим. Они большие. Скопились за годы. За время траура и горя. Моей скорби о тебе. За время отсутствия любви.

А ведь ты завещал мне: «Празднуй жизнь!»

Я собираю эти кристаллы. Ставлю их один на другой. И строю лестницу. Наверх. Туда. К небу.

И чем больше я плачу, тем больше кристаллов лежит на берегу.

Я бережно собираю их. И складываю один на другой.

Я строю лестницу.

И, оплакав горе свое, я вижу, что эта лестница снизу все больше погружается в Озеро Слез и все выше тянется вверх.

Я поднимаюсь по этой лестнице. Все выше.

И вот я наверху. Я хватаюсь уставшими руками за край твоего кратера.

Здравствуй, мир. Мир, который ты оставил мне в наследство.

Здравствуй, мир, прими мое Озеро Слез. Это мое. Только мое личное. Я не хочу ни с кем его делить. Я хочу иметь его для нас.

Я хочу приходить сюда и плакать, купаться голышом в воде, плавать на глубину, скакать по волнам, забегать в слезы и выходить в слезах счастья на берег, смотреть на закаты и восходы. Я хочу праздновать Жизнь.

Ты есть. Ты живешь в моем сознании. В каждом дыхании. Сквозь время и расстояние я чувствую твою непоколебимую любовь ко мне и мою любовь к тебе. У горя нет срока годности. Время не лечит. Лечит любовь, наполнившая мое Озеро Слез.

Я помню все. И знаю, как ценен для тебя каждый момент, проведенный вместе.

Я помню твою кожу. Твой запах. Твою улыбку. Я помню твой голос. И когда я ныряю в мое озеро, там, на глубине, я слышу твой голос. Я не спутаю его ни с чем.

У меня нет сомнений. Нет смятения. Нет второго дна. Все прозрачно и чисто. Кристально ясно. Как ты и я.

Спасибо, что ты есть.

Это горе — знать, что тебя больше нет, и дар — знать тебя.

Я буду приходить сюда. К нам. И рассказывать о тебе, о том, как я несу нас в мир. Как я держу себя.

Я люблю тебя. И моя любовь будет с тобой, она будет жить в нас, даже когда не станет меня.