Живу как хочу. Принять прошлое и обрести себя в настоящем

— Ну у меня тут ребенок. И бывший муж. Друзья. Работа. Дом.

— Ты счастлива?

— Да. Сейчас да. Ты просто очень не вовремя решил уйти. И это больно.

— Я тебе оставлю наследство: двух своих сыновей и супругу. У тебя тут будет семья.

— Круто. Я не могу видеть твоих сыновей. Они твоя копия. Я вижу в них тебя.

— А они будут разговаривать с тобой и видеть в тебе меня.

— То еще наследство. Ну да ладно. Китаянку тоже оставишь или уже отдал ее кому?

— Да она старая. Знаешь, о нас надо написать книгу.

— Напишу. Может, и не о нас, но для людей. Обещаю.

Тут каждый за себя

У историй прощания с моим близким другом нет хронологии. Но их связывает многомерность. Это самое ценное. Наши диалоги выжжены в моей памяти — краткостью, ясностью, глубиной. Я помню эту эсэмэску от его сына семь лет назад: «Ирина, привет. Я пишу с телефона отца. Если ты хочешь попрощаться с ним, то время пришло. Ему хуже».

Я отпросилась с работы и приехала. Это молчание, тишина в доме резали слух. Каждый из нас был в своем мире. Каждый прощался по-своему. Я понимала, что к его уходу подготовиться нереально, — он все равно оставит кратер боли.

— Ирина, он в спальне. Ждет тебя. Мы сказали, что ты в пути.

— Он в сознании или под опиатами?

— Под опиатами. Слышит голоса.

— Что сказали врачи?

— Рассчитывать не на что. Остается только ждать. Мы вас оставим. Вам надо попрощаться.

— Да. Надо.

Я хотела спросить его жену, как прощаются. Но поняла: тут каждый за себя. Каждый прощается как умеет. Никто не закроет эту страницу, написав последние слова. Пройдет время — дни, недели, месяцы, годы. Эта книга останется открытой. Там столько мудрости и силы. Непоколебимо благосклонной силы.

Я зашла к нему:

— Привет. Это я. Ирина.

Он открыл глаза и блуждающим взглядом провел по комнате. Его глаза были такими голубыми, как никогда. И совершенно маленькие зрачки.

Я села рядом. Положила свою руку на его и, не переставая ее поглаживать, сказала:

— Привет.

— Ирина.

— Да.

— Ты приехала попрощаться?

— Да.

— Я слышу голоса.

— Нашел чем гордиться. Хоть кто-то стоящий?

— Со мной говорит Бог.

— Верю. Кто еще придет под опиатами к атеисту и в прошлом пастору? Что говорит?

— Ждет меня. Ирина, я боюсь.

— Я знаю, ты боишься. Я рядом.

— Пообещай, если я усну, ты не уйдешь.

— Не уйду.

— Ты меня только не буди. Это всё медикаменты.

— Да. Они помогают справиться с болями.

— Я не понимаю, как их можно употреблять добровольно.

— Сказал самый сильный психотерапевт по зависимостям из всех, кого я знаю.

— Я ничего не чувствую.

— Значит, у тебя хороший материал.

— Они не действуют. Я ощущаю боль, но ничего не чувствую.

— Это страх, он блокирует все.

— Да. Страх. Ирина. Я боюсь. Я боюсь умирать.

Его вырубает. Он закрывает глаза. Я начинаю плакать. Слезы сами текут. Я первый раз их не сдерживаю. За все время я ни разу не плакала при нем. Я рыдала в машине на пути из больницы домой. Орала и выла, как зверь. А здесь все так тихо. Здесь можно уже ничего не скрывать. Почему я не делаю так всегда — по-честному с собой, как с ним.

Первый раз в жизни я понимаю, что время у меня ограничено. Я не единственная, кто хочет побыть сейчас с ним. Какое-то царапающее ощущение, что пора идти. Куда? Зачем? Это ведь наш последний разговор. И от него мне не сбежать.

Он начинает говорить. Слабый голос. Почти шепот. Приоткрывает глаза. Фокусирует взгляд на мне:

— Ты здесь.

— Да.

— Я хочу, чтобы это закончилось.

— Верю. Я люблю тебя. Ты знаешь об этом. И буду любить, даже когда тебя не будет рядом.

— Я люблю тебя. И буду любить. Когда меня не будет рядом.

— Любовь сквозь время и расстояние.

— Мы столько пережили, стольких спасли.

— Да. Себя и других. Спасибо тебе.

— Спасибо тебе.

Он опять закрывает глаза. Я не знаю, как мне прощаться. В голове нет ни одной мысли. Потому что все самое важное уже сказано и услышано. Я решаю дать себе время.

— Я выпью чаю в гостиной и вернусь к тебе.

— Попробую поспать.

Пытаясь дать себе время на маневр, я выхожу в гостиную. Я не готова. Мне слишком. Я зайду снова. Чтобы увидеть его в последний раз. Самое ужасное в этом прощании — это воздействие опиатов. Я киваю его жене. Мы сидим на террасе. Молчим вдвоем об одном и том же и каждая о своем.