Читаем Живые и мёртвое полностью

Задача левых — создать зоны автономии, свободные от буржуазных отношений и ценностей, выработать революционную этику и эстетику. Художникам стоит не многословно и бесполезно болтать о том, чтó есть левое искусство, а давать в своих произведениях критику капитализма и образы борьбы с ним. Чем талантливее это будет сделано, тем большее влияние окажет на зрителей, слушателей и читателей, тем прочнее они усвоят антибуржуазные идеи.

Левые должны оказывать идейное влияние на художников, выступать с позиций революционной идеологии, писать политически, как герои книги Трофименкова снимали политически

кино. Выступления левых должны иметь характер боевой пропаганды, а не быть ни к чему не обязывающим журнализмом или, того хуже, комментариями в фейсбуке, которые так любят левенькие.

Необходимо взломать тот железобетонный кокон, который сейчас заслоняет от нас марксистскую традицию. Необходимо разгрести — по совету Чернышевского — тот хлам, который не дает пробиться струе правды. До нее необходимо добраться и, опираясь на ценности, выработанные поколениями революционеров, вырабатывать адекватную сегодняшнему дню идеологию.

Книга Трофименкова «Кинотеатр военных действий» важна тем, что автор поддерживает революционные идеи тьермондизма и оживляет традицию 1960-х годов, показывает единство интеллигентов и восставших масс, единство революционеров и художников, единство лучших представителей «первого мира» с борцами за свободу стран «третьего мира».

Эта книга важна и полезна еще и потому, что никак не связана с левенькими. Это значит, что в ней нет обычных для этой патологической среды оппортунистических идей, корявого языка, системы убогих образов и мещанского оптимизма. Это значит, что книга адресована не псевдолевым, развращенным всякими деборами и коррумпированным разнообразными вахштайнами, а нормальным мыслящим российским гражданам, страдающим от капитализма. Именно эти люди имеют шанс на развитие, на изменение ситуации, на подвиг — в отличие от левеньких. Нет сомнения, что все псевдолевые, названные в нашей статье, и иже с ними, сгинут без следа — для того они тут и названы, чтобы все думающие люди поняли, кому

нужно предъявить счет за деградацию левой культуры, а затем отправить в небытие. Псведолевые будут забыты как страшный сон, а книга Трофименкова останется в истории отечественного искусствоведения, потому что он дает урок того, как писать политически. При беззубости нашей левой среды это — бесценно.

17 января 2015 — 12 ноября 2016

Перейти на страницу:

Все книги серии Статьи с сайта saint-juste.narod.ru

Похожие книги

Расшифрованный Булгаков. Тайны «Мастера и Маргариты»
Расшифрованный Булгаков. Тайны «Мастера и Маргариты»

Когда казнили Иешуа Га-Ноцри в романе Булгакова? А когда происходит действие московских сцен «Мастера и Маргариты»? Оказывается, все расписано писателем до года, дня и часа. Прототипом каких героев романа послужили Ленин, Сталин, Бухарин? Кто из современных Булгакову писателей запечатлен на страницах романа, и как отражены в тексте факты булгаковской биографии Понтия Пилата? Как преломилась в романе история раннего христианства и масонства? Почему погиб Михаил Александрович Берлиоз? Как отразились в структуре романа идеи русских религиозных философов начала XX века? И наконец, как воздействует на нас заключенная в произведении магия цифр?Ответы на эти и другие вопросы читатель найдет в новой книге известного исследователя творчества Михаила Булгакова, доктора филологических наук Бориса Соколова.

Борис Вадимович Соколов , Борис Вадимосич Соколов

Документальная литература / Критика / Литературоведение / Образование и наука / Документальное
Что такое литература?
Что такое литература?

«Критики — это в большинстве случаев неудачники, которые однажды, подойдя к порогу отчаяния, нашли себе скромное тихое местечко кладбищенских сторожей. Один Бог ведает, так ли уж покойно на кладбищах, но в книгохранилищах ничуть не веселее. Кругом сплошь мертвецы: в жизни они только и делали, что писали, грехи всякого живущего с них давно смыты, да и жизни их известны по книгам, написанным о них другими мертвецами... Смущающие возмутители тишины исчезли, от них сохранились лишь гробики, расставленные по полкам вдоль стен, словно урны в колумбарии. Сам критик живет скверно, жена не воздает ему должного, сыновья неблагодарны, на исходе месяца сводить концы с концами трудно. Но у него всегда есть возможность удалиться в библиотеку, взять с полки и открыть книгу, источающую легкую затхлость погреба».[…]Очевидный парадокс самочувствия Сартра-критика, неприязненно развенчивавшего вроде бы то самое дело, к которому он постоянно возвращался и где всегда ощущал себя в собственной естественной стихии, прояснить несложно. Достаточно иметь в виду, что почти все выступления Сартра на этом поприще были откровенным вызовом преобладающим веяниям, самому укладу французской критики нашего столетия и ее почтенным блюстителям. Безупречно владея самыми изощренными тонкостями из накопленной ими культуры проникновения в словесную ткань, он вместе с тем смолоду еще очень многое умел сверх того. И вдобавок дерзко посягал на устои этой культуры, настаивал на ее обновлении сверху донизу.Самарий Великовский. «Сартр — литературный критик»

Жан-Поль Сартр

Критика / Документальное