Жизнь адмирала Нахимова

И Корнилов, стремясь утопить свое горе и свои заблуждения в горячей работе по созданию обороны Севастополя, жаждая еще и еще дел, соглашается. Легко и счастливо, без трений образуется триумвират. Трудно сказать, кто в нем больше делает для создания оборонительной линии Севастополя. Очень важна настойчивость Корнилова, понуждающего командный состав точно и быстро выполнять его распоряжения по работам на батареях, бастионах, в городе и порту. Но содержание и смысл этим работам дает инженер-организатор Тотлебен. До сих пор малоизвестный подполковник указывает пункты, на которых должна быть выставлена сильная артиллерия. Он определяет направление траншей для ружейной обороны и сосредоточения фронтального и флангового огня по всем подступам к городу, по всем извилинам прихотливого рельефа окрестностей. Его сотрудники, скромные инженеры Ползиков, Орда и другие, ведут работы на бастионах, усиливая оборону Севастополя каждый день.

Нахимов - блестяще образованный артиллерист - участвует во всех начинаниях Тотлебена и ревностно помогает инженеру. Как старший флагман, он содействует своим опытом Корнилову в извлечении для обороны всех средств флота и порта. Но есть у него и своя особая задача.

Его видят все - на батареях, перестреливающихся с неприятелем, на кораблях, с которых свозят порох и ядра, на пристанях, где ждут назначения вновь сформированные части, на крутых подъемах, где впрягшиеся матросы с руганью тащат пушки в гору. То адмирал спокойно стоит под пулями, то показывает, как лучше сложить груз в барказ. Еще через час он заботится, чтобы встреченная им часть не мокла под дождем и скоро получила горячий приварок с чаркой водки. На крутой улице он помогает вытянуть пушку. Всегда для солдат и матросов есть у него простые слова, которые осмысливают труд и подвиг, которые заставляют чувствовать, что в Севастополе обороняется родная земля, вся необъятная великая Россия.

Корнилова узнают как геройского командира, передают его фразу: "Заколите того, кто осмелится говорить об отступлении. Заколите и меня, если бы я приказал вам отступить". Но даже тем рядовым, которые не знают адмирала Нахимова, хорошо знаком Павел Степанович: каждому севастопольцу известна его сутулая фигура с золотыми адмиральскими эполетами и короткой саблей. Он становится душой обороны Севастополя.

У союзников недостаточно войск, чтобы обложить Севастополь. Они очищают Инкерманские высоты, и следом за ними возвращаются войска Меншикова. 18 сентября на усиление гарнизона приходят Бутырский и Бородинский полки. 20 сентября князь приезжает и осматривает работы по укреплению Южной стороны. Он с кислой улыбкой протягивает руку Нахимову.

- Как видите, вам не пришлось встречать неприятеля. Генерал-адъютант Корнилов своевременно переехал в город.

- Я не мог знать, ваша светлость, что взрослые люди затеют игру в жмурки-с, - громче обычного отвечает Нахимов.

Князь надменно играет плеткой. Говор в свите смолкает.

- Ужели непонятно-с, - безжалостно продолжает Павел Степанович. Канробер и Раглан искали вас на юге, вы увели войска на север. Они сюда - вы туда. Подлинно-с - жмурки.

- Такие анекдоты на баке рассказывают, господин Нахимов. - У князя дергается нога, и он еще сильнее взмахивает плеткой.

- Бака я никогда не чурался, ваша светлость, а анекдоты рассказывать не умею. Не моя вина, ежели события, чуть не стоившие нам Севастополя, похожи на анекдоты.

- Я вас не держу, господин вице-адмирал, - в бешенстве шепчет побелевшими губами Меншиков. Свита расступается перед Нахимовым с испуганными лицами. Конечно, князь доложит об этом дерзком разговоре царю.

Союзники начали осадные работы. От Рудольфовой до Зеленой горы, на высотах, окружающих Севастополь, вырастают гребни свежей земли. Союзники запасливы не в пример Меншикову. Они привезли с собой и туры, и фашины, и даже мягкую землю - все, чего нет на безлесной скалистой почве Севастополя. А защитники города не имеют ни хвороста, ни дерна, ни черной земли. Они вынуждены поддерживать внутренние крутости батарей стенками, сложенными из камня и глины, их лучшие одежды для щек амбразур - мешки с землей непрерывно загораются от выстрелов, осыпаются и мешают пушкам действовать. У севастопольцев на ряде вновь возведенных батарей еще нет даже пороховых погребов, и их заменяют врытые в землю корабельные цистерны.

И все же осажденные теперь бодро смотрят в будущее. У пушек хлопочут моряки, на корабельных батареях не знавшие никаких укрытий. Батареями распоряжаются привычные к артиллерийскому делу морские начальники. Против каждой новой амбразуры, пробитой на бастионах осаждающих, на севастопольских укреплениях мгновенно появляется дуло нового орудия. И в тылах батарей громоздятся запасные пушки, свезенные с кораблей.

Первое предварительное состязание в вооружениях длится двадцать дней. 4 октября англо-французские батареи начинают по всему фронту осады пристрелку, а пароходы союзного флота расставляют в море буйки. Союзники готовят бомбардирование и с суши и с моря.