Жизнь двенадцати цезарей

В первый же день своего преторства он привлек к ответу в народном собрании Квинта Катула по делу о восстановлении им Капитолия[48], причем внес предложение о том, чтобы это дело поручили другому. Но он не мог бороться с тесно сплоченной партией оптиматов. Он видел, как они, отказавшись от намерения немедленно принести свое поздравление новым консулам, стали собираться в большом числе, с твердым намерением дать ему отпор. Тогда Цезарь отказался от своего предложения, но, когда народный трибун Цецилий Метелл внес один из возмутительнейших законопроектов против права интерцессии

[49] со стороны его товарищей, Цезарь чрезвычайно упорно поддерживал его, пока сенат своим декретом не отрешил их обоих от занимаемых должностей. Тем не менее Цезарь продолжал служить и даже отваживался разбирать судебные дела, пока не узнал, что против него готовы применить вооруженную силу. Он распустил своих ликторов, снял тогу и тайком бежал домой, решившись до поры до времени не предпринимать ничего. Спустя два дня ему удалось успокоить народ, который собрался к нему добровольно, без всякого принуждения, и несколько шумно обещал свою помощь в восстановлении его в прежнем звании. Вследствие этой неожиданности и большого стечения народа, сенат должен был собраться на экстренное заседание, поблагодарить Цезаря через первых из своих членов, пригласить его в курию, выразить ему полное одобрение и, отменив свой прежний декрет, восстановить в должности.

Положение Цезаря снова стало опасным, когда Луций Веттий выступил с показаниями против него пред квестором Новием Нигром, а Квинт Курий — в сенате. Его обвиняли в участии в заговоре Катилины. Курию, первым донесшему о планах заговорщиков, определено было выдать награду от правительства. Курий уверял, что об участии Цезаря он узнал от самого Катилины, а Веттий обещал даже показать собственноручное письмо Цезаря Катилине.

Цезарь решил не оставлять этого без внимания, призвать Цицерона в свидетели в том, что добровольно доносил ему о некоторых подробностях заговора, и добился того, что Курию отказали в награде. Веттия строго наказали — описали его имущество и продали за бесценок. На сходке перед ораторской кафедрой его едва не разорвали на части и затем бросили в тюрьму. Так же поступили и с квестором Новием за то, что он принял жалобу против лица, стоявшего выше его по положению.

Когда Цезарь сложил с себя звание претора, он получил по жребию Дальнюю Испанию. Кредиторы хотели было задержать его; но он избавился от них с помощью поручителей вопреки обычаю и праву, уехал, прежде чем его снабдили всем необходимым для отправления в провинцию. Неизвестно, боялся ли он суда, который грозил ему, как частному человеку, или же хотел как можно скорее оказать содействие союзникам, просившим помощи. Провинция была усмирена, — и он так же поспешно, не дожидаясь своего преемника, уехал оттуда ради триумфа и, вместе с тем, получения консульства. Но комиции уже были назначены. О нем могла идти речь лишь в том случае, если б он пошел в столицу как частное лицо, — и Цезарь стал изыскивать средства обойти закон, но встретил сильное противодействие и должен был отказаться от триумфа, чтобы не брать назад своей кандидатуры на консульство.

Из двух искателей консульского звания, Луция Лукцея и Марка Бибула, Цезарь соединился с Лукцеем. Последний не пользовался таким влиянием, как Цезарь, но был очень богат, поэтому Цезарь условился с ним, что обещает наградить центурии деньгами от имени их обоих. Об этом узнали оптиматы и из страха, что Цезарь, получив высшую должность и имея в своем товарище полного единомышленника, не остановится ни пред какою мерой, выставили своим кандидатом Бибула. Бибул должен был обещать раздать такую же сумму. Многие даже сделали от себя денежные взносы, причем сам Катон видел в этом подкупе одну только пользу государству.

Таким образом, Цезаря выбрали в консулы вместе с Бибулом, вследствие чего оптиматы стали прилагать старания к тому, чтобы новым консулам назначались такие провинции, где им приходилось бы смотреть только за лесами да пастбищами. Цезарь, страшно этим обиженный, старался привлечь к себе Гнея Помпея, оказывая ему всевозможные услуги. Помпей был недоволен сенатом из-за промедления с выражением одобрения его действиям после победы его над царем Митридатом. Цезарь примирил Помпея и с Марком Крассом, его старым врагом по консульству. Эту должность они отправляли вместе, но крайне недружно. Цезарь вошел в соглашение с обоими. По условию, все в республике должно было делаться по желанию их троих.