Жизнь двенадцати цезарей

В цирке устраивались скачки, состязания в беге или бои со зверями. В этих случаях иногда, по приказанию Августа, выступали молодые люди лучших фамилий. Он очень часто устраивал «троянскую игру», в которой принимали участие дети разного возраста. Он высоко ценил этот древний обычай, благодаря которому могли заявить о себе представители аристократии. Когда в ходе этой игры Ноний Аспренат упал и расшибся, Август подарил ему цепь и позволил ему с потомками принять прозвище Торкватов. Вскоре, однако, он перестал давать публичные представления после того, как оратор Азиний Поллион, внук которого, Эзернин, также сломал себе ногу, в энергичной и резкой форме протестовал против этого в сенате.

На сцене и в гладиаторских играх Август иногда заставлял выступать даже римских всадников, пока не вышел запрещавший это декрет сената. Впоследствии он позволил выступить публично только Луцию Ицию, молодому человеку из хорошей семьи, но для того лишь, чтобы показать его как чудо природы: он был ростом менее двух футов и весил семнадцать фунтов, но голос его поражал своей силой. На одном из представлений Август на виду у всех прошел через арену с парфянскими заложниками, присланными тогда в первый раз, и посадил их во второй ряд, над своим местом. Вне дней представлений он любил показывать народу — безразлично где — привозимые иногда любопытные редкости и диковинки, например носорога, за так называемым барьером, тигра в театре, змею длиной пятьдесят локтей — в комиции.

Однажды во время игр в цирке, данных им по обету, он почувствовал недомогание, тем не менее провожал колесницу со статуями богов, лежа на носилках. Другой случай произошел во время игр при освящении театра Марцелла, — ножки кресла, на котором сидел Август, разошлись, и он упал на спину. Затем, во время игр, которые давали его внуки, народ вообразил, что театр может разрушиться, и пришел в ужас. Его не могли удержать и успокоить ничем. Тогда Август поднялся с места и сел в той части здания, которая казалась наиболее опасной.

Он прекратил и уничтожил крайние беспорядки и распущенность, царившие при театральных представлениях, под впечатлением от оскорбления, нанесенного одному сенатору, которому никто не позволил сесть рядом с собой, при полном театре, во время весьма охотно посещавшихся публикой игр в Путеолах. Вследствие этого вышел декрет сената, предоставлявший при каждом публичном представлении первый ряд мест сенаторам. Находящимся в Риме депутатам свободных союзных народов было запрещено сидеть в орхестре, так как Август узнал, что туда впускали иногда вольноотпущенных. Места для солдат были по его приказанию отделены от мест для публики. Женатым из простого народа он отвел особые места, детям еще несовершеннолетним — свой ряд, а ближайший к нему — их воспитателям. Кроме того, никому из оборванцев не было позволено сидеть в середине театра. Женщинам Август разрешил смотреть исключительно с верхних мест, даже при гладиаторских играх, которые, по старому обычаю, женщины смотрели вместе с мужчинами. Только весталкам он отвел в театре отдельное место, против трибуны претора. Смотреть представления атлетов женщинам было строго запрещено по его приказанию[122], так что, давая игры в качестве верховного жреца, он отложил требуемое публикой состязание пары кулачных бойцов до утра следующего дня и объявил в одном из своих эдиктов приказ, запрещающий женщинам являться в театр раньше пятого часа.