Жизнь Фридриха Ницше

Тарантулы, все как один занимавшие высокие посты, были назначены редакторами или членами комитета архива. Среди них был Карл Август Эмге, профессор философии права в Йенском университете, будущий нацистский министр Тюрингского правительства, чья подпись стояла под декларацией трех сотен университетских профессоров, поддержавших Гитлера в марте 1933 года. Другим редактором был философ Освальд Шпенглер, исказивший идеи Ницше пагубным взглядом сквозь призму социал-дарвинизма: теория Дарвина об эволюционном отборе и выживании наиболее приспособленных выродилась в утверждение о превосходстве немецкой расы, оправдание евгеники и, наконец, «окончательное решение еврейского вопроса». Понятия «сверхчеловек» и «мораль господ» стали для Шпенглера настоящими подарками. Гарри Кесслер закипал от ярости при мысли, что такая посредственность стала членом архива, равно как и от бесконечно извергаемого Шпенглером потока пошлостей и трюизмов.

Альфред Боймлер, профессор философии Дрезденского и Берлинского университетов, занимался подготовкой к новому изданию текстов Ницше, включая очередную редакцию «Воли к власти», которая выглядела так, будто текст был написан самим философом. Боймлер возглавлял отдел точных и гуманитарных наук в департаменте идеологического надзора за образованием под началом Альфреда Розенберга [38], который издавал школьные учебники, содержавшие теории о расовой чистоте и чистоте крови. Существует мнение, что имя Ницше оказалось запятнанным связью с Гитлером в наибольшей степени стараниями Боймлера [39].

Именно Боймлер осуществлял надзор за печально известным сожжением книг в Берлине. За несколько дней до этого философ Мартин Хайдеггер вступил в нацистскую партию на публичной церемонии, где было полным-полно свастик. С трибуны он поддержал нацификацию университетов и призвал продолжать книгосожжение по всей стране [40]. Хайдеггер, как и Боймлер, стал редактором архива. Они вместе пришли к мнению, что ранее опубликованные работы Ницше можно не принимать во внимание, потому что его настоящая философия якобы содержится только в Nachlass

– литературном наследии, которое Элизабет уже успела переделать по своему усмотрению. Возвышение Nachlass до статуса Священного Писания стало сигналом к тому, чтобы философы и редакторы архива начали вырезать и вставлять отдельные фрагменты в поддержку собственных идей.

Гарри Кесслер в смятении наблюдал за ними: «В архиве любой, начиная со швейцара и до руководителя, – нацист. От этого хочется рыдать… через открытую дверь можно разглядеть диван, на котором я последний раз видел Ницше сидящим, словно недужный орел… Таинственная, непостижимая Германия» [41].

Кесслер был вынужден отправиться в изгнание, покинув свою любимую Германию и своего любимого философа, чей жизнеутверждающий дионисийский танец жизни был превращен новыми правителями Германии в пляску смерти.

Гитлер увиделся с Элизабет еще раз – он нанес визит в архив 2 ноября 1933 года. Уже будучи канцлером Германии, он прибыл с полным эскортом, сжимая в руках свой неизменный хлыст. Он пробыл в архиве полтора часа. Вышел он без хлыста. Вместо него он сжимал в руках прогулочную трость Ницше, преподнесенную Элизабет [42]. Кроме того, она подарила ему копию антиеврейской петиции 1880 года, которую Бернхард Фёрстер подавал Бисмарку. Гитлер отправил в Парагвай посылку с родной немецкой землей, которую следовало развеять над могилой Фёрстера.

Гитлеру нравилось мнить себя вождем-философом. Он любил упоминать в разговоре великие имена. Однако сложно найти доказательства того, что он действительно изучал философию Ницше. Широко распространено мнение, что он этого не делал.

Среди уцелевших книг, которые составляли его библиотеку во время заключения в 1924 году, когда он написал «Майн кампф», не обнаружено каких-либо работ Ницше [43]. Возможно, те не сохранились, хотя и были в библиотеке, но даже позднее собрание книг Гитлера не содержало ни одного экземпляра, по которому было бы заметно, что его неоднократно читали. Печально известный фильм 1934 года о Нюрнбергском съезде НСДАП был назван демонстративно по-ницшеански «Триумфом воли», но, когда режиссер Лени Рифеншталь спросила Гитлера, нравится ли ему читать Ницше, тот ответил: «Нет, я его как-то не очень… Это не мой путь» [44].