Жизнь графа Николая Румянцева. На службе Российскому трону

14 июня 1807 года началось Фридландское сражение. К этому времени у императора Александра сложилось впечатление, что русские войска победили Наполеона при Эйлау, и «ослепленный бахвальством своего генерал-аншефа, он был убежден, что в ближайших же сражениях его армия уничтожит все императорские войска. Он, уже не стесняясь, предсказывал будущее: с помощью австрийцев они отбросят захватчика за Рейн и Альпы, водворят его в пределы бывших естественных границ!» (Кастело. С. 140–141). Генерал-аншеф Беннигсен, обладая достаточными войсковыми соединениями и превосходными офицерами и генералами, был совершенно уверен в исходе будущего сражения, эту уверенность внушал русскому императору и окружающим офицерам. Но случилось то, что случилось. Наполеон, зная о расположении русских и маневрах их главнокомандующего, потребовал карту и, как свидетельствует очевидец, разложил ее прямо на земле, «над которой император вначале присел, потом опустился на колени, потом, наклонившись вперед, оперся на локти, после чего и вовсе лег на землю. Вооружившись карандашом, он проводил по ней пунктирные линии. С полчаса он молчал…». Вдруг Наполеон встал, засмеялся, обнажив «свои красивые зубы». Да, он определил тактику, которую использует против русских. Прежде всего нужно использовать все ошибки, допущенные неприятелем. По его мнению, оборона его не продумана до конца, «верх безрассудства». Чтобы выманить на себя неприятельские войска, Нею придется отступать» (Кастело

. С. 141–142).

Беннигсен, как и предполагал Наполеон, попал в «мышеловку», расставленную императором Франции. «Костяк французской армии повернул на Кенигсберг, этот центр подготовки боевых операций и главный рубеж сопротивления противника, но тут стало известно, что Беннигсен повернул свою армию на север. Он переправил все войска на правый берег Алле, реки, которая вилась серпантином по дну узкой долины. Из-за этой естественной природной преграды русский генерал решил, что его флангу ничто не угрожает. Неожиданно ему донесли, что французский авангард проник в Фридланд, расположенный на левом берегу, и укрепился между двумя излучинами реки. Речь шла о корпусе Ланна, который шел впереди императорской армии. И тут Беннигсен совершил непростительную ошибку (курсив мой. – В. П

.), о которой будет сожалеть всю жизнь. Чтобы уничтожить противника, он переправил свои основные части на левый берег и приказал захватить Фридланд. Ланну, под командованием которого было всего 10 тысяч человек, пришлось оставить свои позиции, тем более что русская артиллерия с правого берега вела огонь с холмов, окружающих город.

Беннигсен понятия не имел, что император находится от него на расстоянии всего нескольких лье и что вся французская армия была готова обрушиться всей своей мощью на него, а отступать он в такой ситуации мог только по узким мостам, которые в этом месте соединяли довольно крутые берега Алле. Его положение ухудшалось еще и потому, что на подступах к Фридланду находились две природные преграды – пруд и речка Мюленбах, приток Алле, которая протекала по дну глубокого оврага. Беннигсен до последнего момента не осознавал грозившей ему опасности. Он продолжал упорно укрепляться на левом берегу, там, где ждал его разгром. Он даже довольно потер руки, когда узнал о подходе другого французского корпуса – корпуса Удино. И вот началось сражение, первое при Фридланде, очень трудное для французов, так как их численность значительно уступала численности войск противника – 26 тысяч против 70!

Но французы сражались упорно, с остервенением, и энергии у них сразу прибавилось, когда они узнали, что на подходе Наполеон во главе 50-тысячной армии…»

Император Александр получил письмо старшего дипломатического чиновника в армии Цисмера, в котором говорилось о том, что он поражен теми ужасами битвы, которые ему пришлось наблюдать, армия пришла в совершенное расстройство и единственный выход из создавшегося отчаянного положения – это как можно скорее заключить перемирие.

Вскоре начались переговоры. 19 июня майор Шёпинг доставил маршалу Бертье письмо генерал-аншефа Беннигсена с предложением перемирия. Через несколько часов в главную квартиру прибыл капитан Перигор, племянник Талейрана, и передал словесное заявление Наполеона, пожелавшего прекратить кровопролитие и для ведения переговоров назначившего маршала Бертье. В тот же день князь Лобанов вместе с капитаном Перигором прибыли в Тильзит и передали условия, на которых русский император может заключить мир: он не потерпит малейшего изменения в границах России. Маршал Бертье назвал свои условия: русские должны освободить крепости Пиллау, Кольберг и Грауденц, занятые прусскими войсками. Ночью 20 июня в главную квартиру русских прибыл обер-гофмаршал Дюрок с предложением Наполеона освободить упомянутые крепости, и тотчас начнутся переговоры о мире.

Александр I поручил главнокомандующему послать князя Лобанова в Тильзит. В тот же день, 22 июня, князь Лобанов и маршал Бертье подписали акт о перемирии.