Жизнь и удивительные приключения астронома Субботиной

Стоит отметить, что так называемая Ломоносовская сессия общего собрания Академии наук СССР, проходившая с 5 по 11 января 1949 г., оставила у Нины Михайловны не просто приятные, а восторженные впечатления, которыми она с удовольствием делилась с друзьями. „На днях послала Н[ине] М[ихайловне][1750] „краткий отчет“ о сессии. Оч[ень] жаль, что Вы не приезжали, — писала она Тихову, — там было замечательное собрание в Музее Ломоносова (на верхушке Кунсткамеры, где некогда помещалось только 12 чел[овек]); затем мемориальное заседание в 71 годовщину Некрасова на его квартире-музее, где находилась редакция „Современника“ и жили Некрасов и Добролюбов…“

[1751]. „С каким благоговением входила я в эти 2 музея!.. — восклицала она. — 3-й замечательный лит[ературный] музей („Дом Пушкина“ — тоже осмотрела, [хотя] он уже свертывался для перехода в Ц[арское] Село, в Ал[ександровский] дворец, к 6/VI — 150-[летию] р[ождения] Пушкина“.

Ко времени проведения Ломоносовской сессии, посвященной истории российской науки в целом и 200-летию создания химической лаборатории М. В. Ломоносова в частности, не только было приурочено открытие Музея М. В. Ломоносова, но и организован целый ряд выставок, которые Субботина также с удовольствием посетила. „Интересны были выставки в Горном ин[ститу]те, в Б[иблиоте]ке А[кадемии] н[аук], археологическая (в Эрмитаже“), — писала она. Эта последняя, естественно, заинтересовала ее больше всего. „Там имеются вещи IV тысячелетия из раскопок на Днепре — эпохи создания Пирамид, но совершенно детского характера: как лепка наших детских садов, — замечала она и продолжала: — В Эрмитаже состоялся прием уч[астников] сессии в новых великолепных залах, открытых после ремонта и освещаемых люстрами „дневного света““.

Еще одно событие этой сессии обратило на себя особое внимание Нины Михайловны. „Оригинальным было заседание А[кадемии] н[аук] на воздухе, у дома № 2, где жил Карпинский. Вероятно это первое народное[1752] заседание А[кадемии] н[аук] за все 255 лет — на набережной Невы, на фоне ее кораблей и „Медного всадника“ у того берега… Точно Петр I принимал парад современ[ной] нам науки! — рассказывала она. — Публики набралась масса и оч[ень] много фоторепортеров с юпитерами и лейками — стоявшими на переносной алюминиевой лесенке! Вавилов и Орбели и пред[седатель] исполкома <…>

[1753] говорили с трибуны у подъезда кв[артиры] Карпинского — потом, под звуки гимна, сняли завесы с 10 мраморных досок с именами академиков, живших в этом доме за 220 лет“[1754]

. Н. М. Субботина имела в виду дом № 2 на углу 7-й линии Васильевского острова и набережной Лейтенанта Шмидта. Академия наук владела находившимися на этом месте зданиями еще с середины XVIII в. Дом, о котором идет речь, построен приблизительно в 1750‐х гг. и перестроен в начале XIX в. Во время Ломоносовской сессии были торжественно открыты доски в память живших в доме академиков: В. И. Вернадского, Я. К. Грота, А. П. Карпинского, Н. Я. Марра, Ф. Ю. Левинсон-Лессинга, М. В. Остроградского, И. П. Павлова, В. В. Петрова, П. Л. Чебышева, Б. С. Якоби.

Нина Михайловна радовалась возможности повидать друзей и коллег, хотя в суете мероприятий пообщаться толком не получалось; познакомиться с новыми направлениями исследований в различных отраслях знания. „Интересное было заседание в Конференц-зале с докладами Смирнова по ист[ории] рус[ской] математики, Делоне и Идельсона о Лобачевском, Амбарцумяна о звездных ассоциациях (ее слушали с б[ольшим] вниманием), — рассказывала она Тихову. — На др[угом] общем собрании говорили Александров (мат[ематика]) и Михайлов (ист[ория] рус[ской] астр[ономии] и Пулкова), Арбузов о химии… Шателен в Физ[ическом] ин[ститут]те о рус[ской] метрологии — он был пред[седателем] Палаты мер и весов, где я работала при Менделееве и т[ак] д[алее]“. Но даже ее неисчерпаемой энергии не хватало, чтобы побывать всюду. „Я успела побывать в Бюро Пулкова (на Чернышевского), еще в 2–3–4 местах, а народный спектакль в М[ариинском] театре „прозевала“, — вм[есто] него вчера ездила на „Аиду“ — чудесная старая опера!“ — закончила она отчет о Ломоносовской сессии[1755]. Впечатление от сессии оказалось настолько сильным, что Нина Михайловна продолжала вспоминать об этом событии. „Жаль, что Вы не побывали на Ломоносовской сессии! — вернулась она к этой теме в письме Тихову 16 февраля 1949 г. — Впечатление от Музея Ломоносова точно этот гениальный человек ударил жезлом в скалу как Моисей и извлек источник живой воды разных наук“[1756].