Жизнь Лавкрафта

   В действительности, Смит списался с Джорджем Стерлингом до публикации своей первой книги, и их объемистая совместная переписка - полная тщательных разборов Стерлингом ранних произведений Смита, - заслуживает того, чтобы однажды быть опубликованной; но сейчас даже Стерлинга не слишком известен, так что подобный проект не выглядит вероятным. Смит в то время жил в Оберне со своими престарелыми и неуклонно угасающими родителями. Его образ жизни был довольно светским и декадентским: он любил вино и женщин (хотя и не женился, пока ему не исполнилось шестдесят) и осыпал неистовыми насмешками невежественных жителей пригорода, который не хотели признать его гений. Он вел колонку в "Auburn Journal", полную колких - но не слишком запоминающихся - афоризмов. Неудачная писательская карьера и сложная семейная жизнь держали его в бедности большую часть жизни: его коттедж за Оберном не имел водопровода, и случались времена, когда ему приходилось браться за сбор фруктов и другую черную работу. Но литература оставалась главным объектом его привязанности - по крайней мере, до середины 1930-х годов. За два года до встречи с Лавкрафтом он написал свою самую длинную и талантливую поэму "Пожиратель гашиша или Апокалипсис зла" [The Hashish-Eater; or, The Apocalypse of Evil] (включенную в "Ebony and Crystal"). Ничего удивительного, что Лавкрафт придет в восторг от этого 600-строчного буйства космической фантазии:

Bow down: I am the emperor of dreams;

I crown me with the million-colored sun

Of secret worlds incredible, and take

Their trailing skies for vestment when I soar,

Throned on the mounting zenith, and illume

The spaceward-flown horizon infinite.

   Как замечает Лавкрафт: "Великолепие Пожирателя гашиша не поддается описанию...". Он, чем сможет, поможет рекламе Смита с помощью рецензии на его "Ebony and Crystal" в журнале "L'Alouette" за январь 1924 г. - фактически это вообще единственная "официальная" рецензия на книгу, написанная Лавкрафтом.

   Однако в данное время ум Лавкрафта в первую очередь занимали выгоды и радости путешествий. Отбыв 15 августа в Нью-Йорк, он не менее двух месяцев гостил у Сони в Бруклине, в итоге проведя неслыханный срок, почти три месяца подряд, вне дома 598 на Энджелл-стрит. Эта долгая поездка стала возможной благодаря безграничной щедрости друзей Лавкрафта: в Кливленде Лавмен, Гальпин и Керк настояли на оплате многих его расходов (особенно на еду), Лонг (точнее, его родители) часто приглашал Лавкрафта на ленч или обед, и нет сомнений, что Соня тоже часто готовила или отплачивала его питание. Не думаю, что этом была какая-то снисходительность: друзья Лавкрафта, несомненно, знали о его тощем кошельке, но их гостеприимство было продиктовано как щедростью, так и неподдельной симпатии к Лавкрафту и желанием, чтобы он прогостил у них подольше. Как мы обнаружим, такое еще раз будет повторяться в поездках Лавкрафта.

   Но как тетки приняли это затянувшееся отсутствие своего единственного племянника? Еще 9 августа, в Кливленде Лавкрафт весьма трогательно напишет Лилиан: "Мне жаль, что вы по мне скучаете - хотя это так лестно" В сентябре Соня и Лавкрафт попытались уговорить тетушек приехать к ним в Нью-Йорк; солидная Лилиан отказалась, однако Энни - которая в юности была куда более светской - согласилась. 24 сентября Соня и Лавкрафт послали ей совместное письмо; часть Сони - типичный сахарный сироп ("Как здорово! Я так рада, что вы можете приехать!... Мой Бог, надеюсь, вы останетесь надолго!"), а Лавкрафт заявляет, что он стал таким опытным специалистом по Нью-Йорку, что может отвести ее куда угодно.

   Лавкрафт действительно активно прогуливался по округе. Среди мест и достопримечательностей, осмотренных им в этот приезд, были недавно открытый "Монастырь Джорджа Грея Барнарда" на северной оконечности Манхеттена, красивая средневековая французская часовня, по частям привезенная из Европы и здесь собранная по камешку; особняк ван Кортландта (1748) и усадьба Дайкмена (1783); огромная лужайка бруклинского Проспект-парка (который он, наверняка, видел еще в первый приезд, так как парк находится возле дома 259 на Парксайд-авеню); большие магазины подержанных книг на 4ой авеню (в нижнем Ист-Сайде) и на Восточной 59й улице, которые Лонг, хотя и был уроженцем города, как ни странно, никогда не посещал (большая их часть уже не существует); квартира Джеймса Фердинанда Мортона в Гарлеме (первая встреча Лавкрафта с районом, который неуклонно превращался в черное гетто); особняк Джумела на Вашингтон Хайтс, хранящий реликвии Джорджа Вашингтона; Гринвич-Виллидж (здешняя богема его не впечатлила); зоопарк Бронкса; неплохой музей Исторического общества Нью-Йорка; спальные районы Стейтен-Айленда; Таверну Фраунсеса (построенную как жилой дом в 1719 г., превращенную в таверну в 1762 г.) на южной оконечности Манхеттена, и многие другие места. Чистое удовольствие читать рассказы Лавкрафта об этих походах в его длинным письмах к тетушкам.