Жизнь на продажу

Два часа ночи. Коридор за дверью с одинаковым успехом мог принадлежать и гостинице, и больничному моргу. Приоткрыв дверь, Ханио выглянул в щёлку и убедился, что в коридоре никого нет. Лишь напротив лифта тускло поблёскивал в свете бра обтянутый красной кожей одинокий стул.

Услышав в полтретьего стук в дверь, Ханио не удивился, но не ответил. Стук повторился. После долгих колебаний он всё-таки решился открыть дверь. Перед ним стоял коренастый человек в костюме в полоску. Не тот, что посетил Ханио прошлой ночью.

— Вы кто?

— Господин Уэно?

— Нет.

— Извините, я ошибся.

Человек вежливо поклонился и спокойно направился к лифту.

Ханио закрыл дверь на защёлку и вернулся в постель. Сердце колотилось в груди. В этот момент боль в бедре снова напомнила о себе. Ханио будто осенило:

«Ну конечно! Чёрт! Вот оно в чём дело!»

При свете лампы он ещё раз осмотрел рану и, стерев мазь, потрогал её пальцем. Затем, не поймёшь как скрючившись, приложил ухо к бедру. От чёрной занозы исходила едва ощутимая вибрация. Кто-то засадил ему в бедро чувствительный мини-передатчик. Так что, как бы он ни скрывался, его всё равно найдут.

Ханио попытался вытащить «занозу» ногтями, но она засела слишком глубоко. Он стал рассуждать рационально.

«Толку не будет, если я уберу эту штуку сейчас. Они уже получили сигнал, что я здесь. Потому и послали проверяющего. Надо вынуть её утром перед чек-аутом и уйти в подполье. Лучше самому, у врача могут возникнуть подозрения. Сделать дело, а потом уж идти к врачу — пусть лечит».

Приняв решение, Ханио быстро заснул. Обычный нож, который принесли утром вместе с завтраком, не подходил для «операции», поэтому он заказал бифштекс, хотя есть его не собирался. Не было аппетита. Он нагрел спичками острый нож для резки мяса, вонзил в бедро. Поддел лезвием крохотную проволочку, и она выскочила наружу. Из раны пошла кровь.

48

Осмотрев бедро Ханио, врач нахмурился. Хирург был молод, уверен в себе и заносчив.

— Как это вас угораздило? Рана, похоже, нанесена острым инструментом. Если это была драка, мне надо сообщить в полицию.

— Вы правы. Только я сам это сделал.

— Как же это получилось?

— Напоролся на ржавый гвоздь. Испугался столбняка.

— Ну, это вы чересчур хватили. Такими делами специалисты должны заниматься.

Больше ничего врач спрашивать не стал. Наложил швы, сделал местную анестезию. Укол оказался болезненным, но одна мысль, что «они» не знают местоположение маленькой клиники, где он сейчас сидел, действовала на Ханио успокаивающе. Белые стены врачебного кабинета, шкафы с разложенными скальпелями и металлическими банками антисептиков не имели ничего общего с домашним уютом, но уверенность, что никто не знает, где он находится, была дороже всего.

Ханио закрыл глаза. Боль ушла, ощущение было такое, будто кто-то туго сшил прямо на нём порванные кожаные штаны.

Ханио покинул клинику, получив инструкцию явиться через неделю для снятия швов. «Второй раз я вряд ли сюда приду», — подумал он. Швы любой хирург снимет.

Снаружи ярко светило солнце, Ханио по образовавшейся у него привычке старался держаться тени, отбрасываемой карнизами домов, и поглядывал назад — нет ли «хвоста», особенно на поворотах.

Куда теперь податься?

Прежде всего, подальше от Токио. Нет смысла больше врать самому себе. Им двигал страх смерти.

49

Самое надёжное в плане безопасности — самому не знать, куда ты направляешься.

Действие анестезии закончилось. Приволакивая больную ногу, Ханио добрался до Икэбукуро[22] и прошёлся по универмагу С***. Ассортимент мужской одежды и рубашек, холодильники, бамбуковые шторы, вентиляторы, кондиционеры — всё говорило о том, что весна кончается и скоро наступит лето, хотя дождливый сезон ещё не начался. При виде бесчисленного множества разного товара невольно приходила мысль о семейках, ютящихся в маленьких домиках, куда и попадёт в конце концов всё это изобилие. Ханио чуть не задохнулся. Ну почему люди так держатся за жизнь? Странно, что хотят жить те, кто никогда не стоял перед лицом смерти. Это же неестественно. Такое желание должно быть только у таких, как он.

Ханио сел в электричку на линии Сэйбу, не представляя, где сойдёт. Зачарованно глядя на тянувшиеся за окном поля, он не мог отделаться от неприятного ощущения, будто все ехавшие с ним в вагоне пассажиры знали, кто он такой, но делали вид, что это не так. Они стояли, держась за поручни: студент, похожий на радикалов из Дзэнгакурэн, школьница в красивом традиционном кимоно, широкоплечий дядька средних лет, возможно бывший военный… Все тайком косились на него, как бы сверяясь с фотороботом преступника, который видели у полицейского участка:

«Это же он! Надо притвориться, что мы его не узнали, и на следующей станции сообщить кому следует».

Видимо, они обнаружили в лице Ханио нечто антиобщественное.