Жизнь Шарлотты Бронте

Последние три недели были темным временем в нашем скромном доме. Состояние Брэнвелла быстро ухудшалось все лето. Однако ни врачи, ни он сам не подозревали, насколько близок конец. Он не пролежал в постели ни одного дня и еще за два дня до смерти ходил в деревню. Он умер после двадцати минут агонии утром в воскресенье, 24 сентября. Брэнвелл был в полном сознании вплоть до последних минут. Перед смертью, как это часто бывает, с ним произошла перемена. За два дня до несчастья он стал проявлять добрые чувства, последние минуты были отмечены возвращением естественных привязанностей к близким. Теперь он в руках Божьих, и Всемогущий всемилостив. Мысль о том, что брат упокоился – обрел покой после всей своей краткой, полной заблуждений и страданий, лихорадочной жизни, – успокаивает меня теперь. Последнее расставание, вид его бледного трупа причинил мне более острую боль, чем я могла ожидать. Вплоть до самого последнего часа мы не понимали, насколько смерть близкого родственника может наполнить нас прощением, сожалением и состраданием. Все его грехи были ничем и есть для нас ничто теперь. Мы помним только его несчастья. Папа поначалу пришел в отчаяние, но в целом сумел перенести это событие. Эмили и Энн в порядке, хотя Энн всегда так болезненна, а Эмили простудилась и сейчас кашляет. Мне же судьбой было уготовано заболеть как раз в то время, когда следовало собраться с силами. Головная боль и тошнота стали проявляться в воскресенье; у меня совсем пропал аппетит. Потом начались внутренние боли. Я почувствовала себя истощенной. Невозможно было проглотить ни крошки. Наконец появились симптомы желчной болезни. Целую неделю мне пришлось провести в постели, это была ужасная неделя. Но, слава Богу, теперь здоровье мое, похоже, улучшается. Я могу целый день сидеть и понемногу принимать пищу. Врач говорил, что я, вероятно, буду выздоравливать очень медленно, но, похоже, дело идет на поправку быстрее, чем он предполагал. Мне действительно гораздо лучше

.

Во время его последней болезни Брэнвелл решил встретить смерть стоя. Он без конца повторял, что, пока теплится жизнь, остается и сила воли, которая позволяет делать то, что сам выбираешь. И когда подошла последняя агония, он настоял на том, чтобы ему помогли принять вертикальное положение. Как я уже писала, во время последней болезни его карманы были набиты старыми письмами от женщины, к которой он был привязан. Он умер, а она все еще живет – в Мэйфере²²⁹

. По-видимому, эвмениды исчезли в то время, когда раздался вопль «Великий Пан умер!»²³⁰. Я полагаю, что мы лучше обходимся без него, чем без этих ужасных сестер, которые пробуждали к жизни умершую совесть.

Отвернемся от нее навсегда. Бросим еще один взгляд на происходящее в хауортском пасторате.