Жизнь цвета радуги. Сборник рассказов (СИ)

- Кулев, поцелуй меня, а! Как тогда, давно! – она немножко боялась, что он откажет, но сладкая парочка как раз пошла танцевать, и молодой кавалер слишком ретиво сжимал талию неверной женушки.

Стас подвинулся поближе к Тасе и впился губами в ее губы. В поцелуе было все: техника, абсолютное знание, не раздражающая влажность, страсть – но не было одного – даже малого подобия любви. Оказывается, что не замечаешь в шестнадцать, в тридцать три начинает выпирать со всей отчетливостью. Женщина отстранилась от мужчины, якобы, чтобы стереть с его губ свою помаду.

Но именно в этот момент небо со всей силой обрушилось на плечи Таины: в зал ресторана, подслеповато щурясь, вошел Кирилл, ведя под руку одну свою аспирантку, молодую талантливую девочку, которая счастливо улыбалась и глядела на своего спутника, будто не могла наглядеться…

Где (голубой)

И зачем ей это знание? Жила бы себе, натянуто улыбалась по утрам, проговаривала ласковые прозвища себе любимой… А так. Тася всю ночь провела в скорбных бессонных мыслях. Кирилл – еще позавчера привычный, немного поднадоевший, изъеденный молью, но удобный и потому за надобностью, лежавший на ближней полке – оказалось, ведет свою, двойную игру. Стас, когда-то предмет девичьей страсти, оказался обычным неинтересным рогоносцем, да еще и ревнивым… И оба методично, совершенно по мужски ее использовали тем или иным способом…

Интересно, и сколько продолжается интрижка у мужа? Что это полноценный роман, Тася боялась даже подумать… А что, если б она не подвернулась под руку Стасу и не пошла в тот ресторан? Кир придумал бы все - равно что-то, чтобы встретиться со своей – Господи, как же ее! – Миной что ли… Мина, кличка какая-то… Мина замедленного действия! Разинула рот на чужое, и подавиться не боится! Все они такие, в двадцать… Стоп! А в тридцать с хвостиком?... Таина ведь еще утром тоже была готова пофлиртовать и развести чужого мужа! Стыдно, барышня!

Женщина осторожно повернулась на кровати, где без сна провалялась всю ночь. За окном едва забрезжил рассвет. Но он не радовал. Считается, что утро символизирует зарождение: дня, жизни, счастья… А что нового хорошего нес он Тасе? Да, и что нового была готова Тася подарить этому дню? Своих так и не прижитых детей? Разбитых надежд? Обманутых чувств?...

Как глупо! Где? Когда их с Кириллом чувства стали обыденными, не заметными, как своя рука или нога… А попробуй, отрежь ее!...

У Таси болело все, как будто она попала в молотилку! Было больно ворочаться, невыносимо думать! Где была главная ошибка? Где их параллельные разошлись в разные стороны, хотя должны были в итоге сойтись у горизонта? Женщина почти стонала от физической и моральной боли!... Эти бесконечные вопросы, на которые искать ответы было нужно двоим, причиняли истинное страдание, потому что решала Тася их одна!

И где Кирилл сейчас? Она видела его последний раз там, входящим в ресторан. Потом она попросила Стаса извинить ее и ушла, без объяснений. Шла пешком, прямо по шоссе. На полпути скинула ненавистные туфли, разодрала колготки, порезала ступни. Но это было таким незначительным!

Тася была уверена, Стас встреч искать больше не будет. Да и она наелась под завязку его попресневшим заплесневевшим поцелуем!

Женщина заставила себя встать. Выбросила букет роз, любовно поставленный вечером в самую большую вазу. Потом набрала номер шефа.

- Григорий Александрович? Здравствуйте! Это Таина Белова. Я приболела немного, температура. Можно отлежусь?... Спасибо! Да, конечно!... Буду лечиться!

Все-таки шеф неплохой человек. Хотя причиной недомогания явно считал что-то другое… Тася шумно вздохнула, и в этот момент вдруг, даже как-то неожиданно для себя разревелась. Она рыдала так громко, как плачут обиженные дети, безутешно, крупными слезами…

Женщина не слышала, что домой на цыпочках зашел Кирилл. Постоял, молча посмотрел на безутешную жену, и ушел снова…

Сидит (синий)

Тася сидела на кресле, поджав ноги. Нежданные слезы закончились. Осталось только ощущение вымотанности души.

Женщина вспомнила вдруг тот момент, когда Кирилл впервые привел ее к себе. Еще, конечно, не в эту (четыре комнаты, 150 квадратов, евроотделка), а простенькую однушку - хрущевку. Они спали первый год отдельно. Тася на диване, а Кирилл – на раскладном кресле. Потому как чувства только зарождались….

Кир тогда нашел ее в аэропорту. Она должна была улетать с мамой и отчимом во Францию, где и жил, собственно, Люк. Восемнадцатилетняя Тася не понимала, зачем она там этим счастливым молодоженам. Но мама считала, что просто обязана внести свою долю в бытие мужа, и продала квартиру, где жила с дочерью с момента ее рождения. Значит, девочка оставалась без жилья, и просто обязана была лететь с ними.