Жизнь в ролях

В субботу я все еще зализывал нанесенные моему самолюбию раны в одиночку. Меня переполняла жалость к самому себе. Бедный я! Итак, меня выперли. Я-то думал, что моей актерской работой все довольны. Видимо, это было не так, если меня вышвырнули вон. Постепенно в моей душе начал накапливаться гнев. Я выпил пару порций виски, затем почистил зубы и, глядя на себя в зеркало, подумал: Бедный мальчик. Ты так старался, а тебя уволили… Бедняжка.

И тут я вдруг вспомнил о своем разговоре с менеджером. Ведь я все равно собирался уходить. Через две недели я должен был предупредить об этом всех остальных. Так почему же, спрашивается, я чувствовал себя так ужасно?

Все выглядело так, как будто я собрался расстаться с девушкой, а она внезапно сама меня бросила. Видимо, я просто не желал быть пострадавшей стороной. Мне хотелось самому контролировать ситуацию.

В этом было все дело. Мое самолюбие было серьезно уязвлено.

На следующее утро я сказал себе: Ты должен преодолеть уныние и чем-нибудь заняться. Купив пятнадцать кассет фотопленки, я сунул их в кофр со своим «Никоном» и отправился в Центральный парк, но все вокруг было перегорожено барьерами из-за какого-то дурацкого городского марафона. Я понял, что поснимать в парке не получится.

Тогда я начал щелкать все подряд. Первым делом я сфотографировал двух толстых полицейских. Они были чудовищно огромными и тучными. Над их головами красовалась большая растяжка с надписью: МУЖЧИНЫ СЮДА, ЖЕНЩИНЫ ТУДА. Снимок получился на славу.

Мимо меня проехал автомобильный кортеж с мэром города Эдом Кочем, организаторами марафона и другими ВИП-персонами. Затем проследовали участники гонки на инвалидных колясках. За ними – другие бегуны. Многие из них тоже были инвалидами, хотя и передвигались без помощи колясок. Я видел, как один из них пересек финишную черту, подпрыгивая на костылях. Другой, на вид вполне здоровый и крепкий, рухнул на землю за двадцать футов до финиша. Двое других подхватили его и поволокли вперед, чтобы он мог закончить пробег. Это была потрясающая сцена, от которой у меня поползли по спине мурашки.

Я простоял на одном и том же месте целых шесть часов, фотографируя всех подряд. Каждый из марафонцев, прежде чем выйти на дистанцию, долго тренировался, подвергая себя непосильным нагрузкам, преодолевая усталость и боль. И в конце концов добирался до финиша.

Я забыл о своих несчастьях. Я вообще забыл обо всем. Я видел, как финишную черту пересекла женщина, которой было восемьдесят три года. Восемьдесят три! И она – только представьте себе – пробежала двадцать шесть миль! Примерно такое расстояние разделяет Лонг-Бич и Каталину. Как это возможно? Я уж не говорю о молодых женщинах в теннисных юбочках, подростках в кепках с длинными козырьками, каком-то типе в костюме клоуна и официанте с подносом в руках. Им пробег дался, наверное, легче, но все равно они, на мой взгляд, совершили подвиг.

Каким образом им удалось это сделать? Как у них хватило на это сил? Мне такое не по плечу.

Мне такое не по плечу? Да-да, вы правы – я мысленно сдался, даже не сделав попытки совершить что-либо подобное. Вот еще один пожилой марафонец закончил дистанцию и победно поднял руки вверх. Но ведь мне было всего двадцать семь. Почему я не смогу сделать это, если поставлю себе такую цель?

Никаких серьезных оснований для этого я так и не нашел. И тогда я сказал себе: «Ладно. На следующий год я тоже приму участие в этом забеге». Поставив себе задачу, я преодолел уныние. Боюсь, в противном случае я мог бы прохандрить несколько недель. Теперь же ничто не могло меня остановить – за исключением разве что необходимости предпринимать усилия, связанные с выполнением поставленной задачи.

Я собирался сдать свою нью-йоркскую квартиру в субаренду и отправиться обратно в Лос-Анджелес, чтобы принять участие в пробах в период пилотных телепроектов (январь-март). В течение трех месяцев продюсеры проводили кастинг, подбирая актеров для новых сериалов, которые планировались к запуску осенью.

Перед отъездом из Нью-Йорка я был приглашен на вечеринку с участием всех, кто снимался в «Бесконечной любви». Приглашение я принял – в надежде, что получу возможность попрощаться с людьми, с которыми мне довелось работать плечом к плечу.

В какой-то момент в ходе мероприятия я увидел рядом с собой Джо, облаченного в дорогой костюм. Вид у него был весьма самодовольный. Рядом с ним стояла его жена. Глядя на меня, Джо нахмурился и сказал:

– Привет, Брайан. А я думал, что ты уже отправился назад, в Лос-Анджелес.

Он не пожелал мне удачи, не выразил сожаления, что все сложилось так, как сложилось, а не иначе.

– Отвали, Джо, – сказал я.

Вернее, я хотел так сказать. Но произнес я совсем другие слова.

– Нет, я все еще наслаждаюсь Нью-Йорком. Счастливого Рождества.

Ну и ладно. Хорошо уже то, что я его не поблагодарил.

Горничная-убийца