Жизнь в средневековом замке

Во Франции мир, установившийся в XIII веке при Людовике IX, оставил многих рыцарей без дела. Некоторые подались на Восток, присоединившись к одному из духовно-рыцарских орденов (тамплиеров или госпитальеров), кое-кто отправился в Испанию либо Португалию. Разумеется, они стремились сражаться с неверными сарацинами, но так получалось не всегда. Даже Сид, герой испанского рыцарского эпоса, немало послужил неверным, возглавляя войска эмира Сарагосы в сражениях против христиан. Для бедных рыцарей, добывавших средства к жизни при помощи меча, было все равно, к кому наняться. Автор «Жирара Руссильонского» рисует печальную картину: настал мир, рыцарь лишился источника доходов, его преследует заимодавец. Жирар с супругой, путешествуя по сельской местности, встречают торговцев, которые вновь обрели достаток благодаря миру – тому, что разорил Жирара. Оба считают, что лучше не открывать подлинного имени Жирара, и жена говорит торговцам, что Жирар мертв. «Слава Богу, – отвечает один из них, – он всегда воевал, и через него мы перенесли множество несчастий». Раздосадованный Жирар хочет разрубить его надвое своим добрым мечом, но оружия при нем больше нет.

В «тощие» мирные времена заняться привычным делом и при случае подзаработать можно было только на турнире. Ведущий свое происхождение от древних языческих игр и, как и многие другие обычаи времен язычества, дошедшие до Средних веков, получивший христианскую окраску, турнир к XIII столетию обзавелся своими правилами и традициями. Знатные сеньоры и монархи устраивали турниры, чтобы развлечь себя и друзей, а также продемонстрировать свое богатство. Центральным событием была «битва» между группами рыцарей из разных земель. По окрестным деревням рассылали глашатаев, извещавших о турнире. В назначенный день рыцари надевали доспехи, садились на коней и выстраивались на противоположных сторонах луга. По сигналу глашатая две группы всадников налетали друг на друга. Луг был открытым со всех сторон: когда одна группа терпела поражение и отступала, другая, совсем как на войне, преследовала ее через леса и долины, чтобы взять пленных. Когда все заканчивалось, побежденные и победители должны были договориться о выкупе: обычно он равнялся стоимости доспехов и коня и выплачивался звонкой монетой. Уильям Маршал и еще один рыцарь в течение двух лет ездили по турнирам во Франции, взяв в плен сто три рыцаря за десять месяцев и получив с них выкуп, чем заметно поправили свои дела.

Выдавались и призы, которые иногда ранжировались в зависимости от степени проявленной доблести. Уильям Маршал однажды выиграл необычайно крупную щуку. Принесшие ее рыцари нашли его в кузнице стоящим на коленях, с головой, лежавшей на наковальне: кузнец пытался снять с него шлем, покореженный копьем.

Индивидуальные поединки до конца XIV века почти не устраивались. Турнир был по преимуществу подготовкой к войне, и сшибка двух отрядов должна была напоминать настоящее сражение. Боевой пыл участников по своему накалу тоже приближался к настоящему, особенно когда речь шла о верности сеньору. Нередко наносились серьезные и даже смертельные раны. На одном из турниров Гилберт, сын Уильяма Маршала, демонстрировал искусство верховой езды, и у него порвалась уздечка. Гилберт вылетел из седла и зацепился одной ногой за стремя; конь протащил его по полю, причинив смертельные увечья. После этого турнир превратился в потасовку, несколько человек из свиты Гилберта были убиты, а многие рыцари и оруженосцы получили тяжелые ранения. Десять лет спустя турнир под Рочестером закончился тем, что английские оруженосцы стали избивать палками и дубинками побежденных французских рыцарей.

Первые турниры в Англии устраивались с разрешения короля, но Генрих III постоянно выступал против них. Уильям Маршал запретил один от своего имени в 1217 году. Впоследствии запреты множились, но совершенно не достигали цели, так что, согласно хронике монастыря Данстейбл, было велено «отлучать от церкви участников турниров, их помощников и сообщников, а также тех, кто перевозил товары или провизию для турниров, всех вместе, постоянно, каждое воскресенье».

Турнир, на котором расстался с жизнью Гилберт Маршал, был запрещен королем, и Генрих напомнил об этом Уолтеру Маршалу, когда тот потребовал наследство, оставшееся от брата: «И ты тоже, Уолтер, против моей воли, вопреки моему запрету и с неуважением ко мне, присутствовал на турнире… по какому праву ты требуешь свое наследство?» Уолтер возразил, что он не мог покинуть брата, но это не умерило королевского гнева, и мир между ними восстановился лишь благодаря епископу Даремскому.