Жуга. Осенний лис

Олле исчез, на бревне никого не было. Головни догорели до седого пепла, кострище запеклось, как глиняная миска. Было холодно и тихо. С неба сыпалась снежная крупа.

Жуга приподнял голову.

– Чего шумишь? – осведомился он. – Случилось что?

Ещё вчера Жуга прорезал в своём одеяле дыру и теперь, просунув в неё голову, надел его как плащ и подошёл к костру. Подбросил сушняка, раздул огонь и опустился рядом с бардом.

– Кто приходил? – спросил он.

Вилли вздрогнул и поёжился.

– Никто.

– Будет лучше, если ты расскажешь. Я слышал, как ты с кем-то разговаривал. Кто это был?

– Я ж говорю: никто. Мне сон приснил…

Вильям опустил глаза и осёкся: снег возле бревна был истоптан знакомыми следами мягких башмаков на рубчатой подошве – именно такие предпочитал канатоходец.

Травник тоже их заметил.

– Олле? – спросил он.

– Олле, – обречённо кивнул Вильям.

Жуга уселся поудобнее и запахнул одеяло.

– Ну, что ж… Рассказывай.

* * *

Холодная вода заколыхалась, тронутая тонким лезвием, сомкнулась без следа; белый островок мыльной пены закачался на маленьких волнах, растаял и исчез. Поверхность старого пруда вновь сделалась чистой и неподвижной. Несколько мгновений Жуга критически рассматривал своё отражение, затем вздохнул и принялся соскабливать с лица щетину. Бритва шла туго, с противным хрустом – как он ни пытался, наточить её как следует не получилось. Кривясь и надувая щёки, травник кое-как выбрил пол-лица и верхнюю губу, когда за его спиной послышались шаги и тень возникла над обрывом. Отразилась в зеркале пруда. Жуга не обернулся: в этом не было нужды – эти шаги он узнал бы из тысячи.

– Зачем ты бреешь бороду? – спросила Нора.

Травник задержал движение руки, затем и вовсе опустил её. Повернул голову. Ничего не сказал.

– Телли, наверное, сказал, что тебя ищут? – Поколебавшись, Нора спрыгнула к воде. – Ведь не может быть, чтоб не сказал.

Жуга молча сполоснул бритву; та плеснула, как водяное животное. Мыльные разводы поплыли по воде.

– Мне осточертела эта метёлка, – проговорил он наконец.

– Тебя узнают.

– Наплевать.

Повисла пауза. Нора села рядом, провела ладонью по воде, коснулась илистого дна. Муть заклубилась бурым облачком. Мыльная пена на щеке у травника медленно засыхала.

– Ты мало изменился.

– Да? – хмыкнул травник. – Приятно слышать.

Лицо его было лишено всяческого выражения.

– Где твой меч? Ты им уже не бреешься?

– Нет.

– Ты не спал сегодня ночью, – произнесла негромко девушка и пояснила свою мысль: – У тебя круги под глазами.

– Обычное дело, – пожал плечами тот. – Мне всегда не спится, если что-то наперекосяк, ты же знаешь.

– Знаю.

– Послушай, Линора, – травник отодвинулся от воды и со щелчком сложил бритву, – чего ты хочешь? Ты не захотела идти со мной, когда это мне было нужно, так зачем этот разговор?

– Я не уходила! Это ты ушёл! – Нора поджала губы. – Что мне было делать? Что?

– Я же объяснял тебе…

– Я слышала твои объяснения! – фыркнула та. – Чушь и чепуха! Мог бы придумать причину получше! Он, видите ли, ушёл «искать себя»!.. А обо мне ты подумал? Сначала я и вправду ждала, а потом подумала: чего ради? Он шляется бог знает где и с кем, а я сиди, как дура?! Тебе не понять, как это больно и обидно – всё время гадать: вернётся – не вернётся? Я научилась без тебя, нашла новых друзей, и вот, когда я уже почти забыла всё, снова появляешься ты и всё начинается сначала! Из-за этого мальчишки, из-за этого дракона… из-за тебя я потеряла всё…

– Всё?! – вскинулся травник. В голосе его было столько удивления, что Нора поперхнулась и умолкла. – Что ты потеряла? Фургон, полудохлая кляча и ворох блохастых шкур – это и есть твоё «всё»?

Девушка молчала.

– Я тоже много потерял, – продолжил Жуга после паузы, – дом в городе, работу и полгода жизни, не говоря уже о тебе, но я и не думаю винить в этом тебя или мальчишку. Так что давай не будем хвастаться друг перед другом своими… потерями. Дракон – это совсем не то, что ты думаешь. Да и Телли, пожалуй, тоже.

– Вы все безумны, – медленно сказала Нора, – ты и твой Телли с его драконом. А теперь и Арнольд с Вильямом сдвинулись. Из-за вас Олле погиб, а вам всё равно, будто не человека убили, а куклу в балагане!

– Олле? – травник нахмурился. – Олле – не кукла. Помяни моё слово, он ещё доставит нам хлопот.

Линора с подозреньем покосилась на Жугу.

– Олле… доставит… Что ты имеешь в виду?

– Потом объясню, – уклончиво ответил травник.

И умолк.

Волосы его выбились из-под ремешка, на худом загорелом лице лихорадочно блестели глаза. Сейчас, с вихрами недобритых бакенбард, он ещё больше походил на рассерженного лиса. Не хватало только пары острых ушек.

– Я вернулся за тобой, – проговорил он. – Я искал тебя и не нашёл. Потом мне сказали, что ты нашла другого. Знаешь, я уже привык, что меня всё время предают. Мне только хотелось спросить тебя, почему ты так поступила со мной, а потом один умный человек сказал мне: «Не спрашивай у женщин, почему».

– Узнаю Золтана, – хмыкнула та.