Журнал «Посев» № 2 (1589) - февраль 2010

Контекстуальный анализ показывает, что Восток у Савина – это, прежде всего, духовное пространство. Иначе обстоит дело с пространством Запада. Запад в стихах Савина представлен следующими названиями: Вавилон, Рим, Афины, Париж, Вандея, Сайма, Стакуден, Генуя. В большинстве случаев Савин упоминает города, связанные с определенной исторической эпохой (Вавилон, Афины, Рим) или историческим событием: Париж и Вандея встречаются в стихотворении, где проводится отчетливая параллель между Великой Французской революцией и революцией в России (напомним, что Вандея – это департамент на западе Франции, центр роялистских мятежей в период Великой французской революции и Директории): «Напрасной правды нашей слово / Об убиенном короле / И мальчиках Вандеи новой. / Всю кровь с парижских площадей, / С камней и рук легенда стерла, / И сын убогий предалей / Отца раздробленное горло». («Всё это было. Путь один…» 1925)[3;24]. Название итальянского города Генуя появляется в стихотворении «Когда в товарищах согласья нет…». Уже по названию видно, что это «перелицовка» на современный лад известной басни И. Крылова. К подобной сатирической форме Савин обратился для того, чтобы высмеять попытку Англии и Франции установить дипломатические отношения с Россией. Вопросы, стоявшие на Генуэзской конференции, разрешены не были: Когда в товарищах согласья нет, / На лад их дело не пойдет, /И выйдет из него не дело, только… речи / На генуэзской встрече. («Когда в товарищах согласья нет…»)

[3;45].

Помимо названий тех мест, которые имеют историческое значение, в текстах Савина встречаются гораздо менее известные наименования – Сайма и Стакуден. Оба этих названия связаны с Финляндией: Сайма – система озер на юго-востоке Финляндии, стекает в Ладожское озеро. Интересно отметить, что до Савина дань восхищения Саймой отдал русский философ и поэт Владимир Соловьев («На Сайме зимой» и «Июньская ночь на Сайме»). У Соловьева Сайма связана с видением Вечной Женственности, и Савин природу Саймы изображает как нечто женственное: «Сбегают тени стрельчатой грядой / На кудри волн по каменистым склонам, / А лунный жар над розовой водой / Приколот одуванчиком зелёным». (На Сайме. 1925)[3;34]

. Стакуден – название одной из улиц в Гельсингфорсе (совр. Хельсинки). Стихотворения, в которых представлены эти места, носят ярко выраженный личный, интимный характер: «До поезда одиннадцать минут… /А я хочу на ласковый Стакуден, / Где лампы свет лазурно-изумруден, / Где только Ты и краткий наш уют…» («До поезда одиннадцать минут…».)[3;55]. Итак, пространственная горизонталь в текстах Савина представлена топосами «Восток» (духовное начало) и «Запад» (история и личные переживания).

Теперь обратимся к пространственной вертикали. Эта ось связывает низ (землю, окровавленную и измученную) и верх (рай, Божий сад, чертог Божий): «Хоть краткий миг увидеть Бога, / Хоть гневную услышать речь, / Хоть мимоходом у порога / Чертога Божьего прилечь!» («В пути томительном и длинном…» 1921)[3;45]

Мы кратко описали пространство художественного мира Савина для того, чтобы более ясно представить место России в этом мире. Но прежде скажем несколько слов о российском пространстве как таковом. Это пространство представлено всего тремя основными топосами. Это две столицы – Москва и Петербург (сюда же отнесем упоминания о Кронштадте и Сестре-реке), а также юг России – Крым, Кубань, Перекоп.

Москва в текстах Савина всегда выступает как синоним России: «И чувствуя, нежности сколько / Таили скупые слова, / Я только подумал, я только / Заплакал от мысли: Москва…» («Первый бой» 1925)[3;21]. Изображая Петербург, Савин придерживается распространенного взгляда на северную столицу как детище Петра, «прорубившего окно в Европу», откуда хлынули на Русь пагубные идеи: «Как знать: то зло, что темным хмелем / По краю ныне разрослось, / Не ты ли с верви корабельной / На топоре своем принес? / И не в свое ль окно сквозь гиблый, / Сквозь обречённый Петербург / Вогнал ты золотом и дыбой / Всю эту тёмную судьбу?.. «(«Петру»)[3;75].

Кубань, Крым и Перекоп – это пространство связано вовсе не с легкими «южными» впечатлениями, это места, в которых автору пришлось воевать, где сложили головы его братья и товарищи по оружию: «Огневыми цветами осыпали / Этот памятник горестный Вы, / Не склонившие в пыль головы / На Кубани, в Крыму и в Галлиполи». («Огневыми цветами осыпали…» 1923)[3;56]. Для того, чтобы дополнить пространственное представление о России, приведем краткий анализ стихотворения «У царских врат икона странная…».