Зябрики в собственном соку, или Бесконечная история

Автомобиль. Не «Волга», вроде той, что каталась в фильме «Бриллиантовая рука» «на Дубровку», более старой марки… ммм… «Победа», точно. Зализанные формы, плавно закругленный багажник, круглые фары. Двухцветная – темно-серая снизу, светло-серая сверху[353], но цвет мне сейчас непринципиален. Главное – другое.

Полоска черно-белых «шашечек» на боку и над радиаторной решеткой.

Такси.

– Шеф, свободен? – заглянул я в приоткрытое окно.

Таксист, в кожаной куртке и угловатой кожаной кепке, похожей на фуражку американских копов – образ дополняла эмблема с буквой «Т» – лениво посмотрел на меня. На горевшую в углу лобового стекла зеленую лампочку. На меня…

Что?

На мой костюм… На бороду… На кепку… Похоже, образ у него в голове не сложился, поэтому он спросил:

– Куда?

Куда, куда, куда…

– Девчонка уезжает. На поезде. В Талань.

– Кромийский вокзал?

– Да!

Точно! Напрямую из Афосина поезда в эту Талгань… в смысле, Талань, не идут, пересадка в столице.

– Посадка три рубля, километр рупь писят.

– Поехали!

Таксист крутанул черную ручку на серой квадратной коробке таксометра.

* * *

Что мне нравится в здешнем мире – здесь нет пробок. Совсем. Мы летели с вполне себе приличной скоростью, останавливаясь только на светофорах. Только тикал таксометр, в окошечке крутились черные колесики, менялись белые цифры.

Чего-то не хватает… Ах, да – не играет «Радио Шансон», да и вообще радио не играет[354]. И таксист чего-то молчит…

– Девчонка сбежала от тебя, что ли?

Ну вот, сглазил.

– Да нет. Обещал проводить и забыл, – чуть упростил я картину.

– Понятно… – таксист опять замолчал. То ли в принципе не очень разговорчивый, то ли понял, что здесь нет интересной истории с ревностью, побегом, погоней по крышам и стрельбой из двустволки.

Мы подкатили к длинному желтому зданию, чуть спрятавшемуся за рядом невысоких зеленых деревьев. Арки, квадратная башенка с часами… Ба, да я же здесь уже был! Я на этот вокзал впервые приехал в Афосин. Ну, в принципе правильно – поезда в столицу уезжают с того же вокзала, на какой приезжают из столицы.

– Шеснадцать восемсят! – таксист щелкнул по окошечку с суммой.

Нифига себе шиканул… да и черт с ним. Деньги заработаем.

Я отсчитал нужную сумму и рванул к вокзалу.

Где там ее искать, где там ее искать…

* * *

Из динамиков играет неопознаваемая мною музыка. Платформа с навесом. На путях стоит поезд. Синие вагоны, на которых «логично» написано «Красная стрела»[355].

– На столицу? – спросил я у ближайшего человека, ткнув пальцем в поезд.

– На столицу, как вы выразились, молодой человек, он в полночь уходит. А сейчас – из столицы пришел…

Зануда.

– А в столицу поезд где?

– На второй платформе.

– На вторую платформу подан поезд номер восемьдесят два Афосин Крома нумерация вагонов с головы состава, – тут же подтвердил шипящий динамик.

– А я на какой? – я лихорадочно закрутил головой.

– А вы, молодой человек, тоже на второй. Только спиной к искомому поезду находитесь.

– Спасибо!

Я резко развернулся. Вот и поезд, вот и двинувшаяся к нему толпа: тетки в белых платках, с корзинами, военные в фуражках, мужики в кепках… Блин, как в этой каше найти Нитку?

И тут я увидел ее.

Черта с два бы узнал: Ланита натянула на голову белый платочек и, в платье в горошек, выглядела как такая девочка-девочка из деревни. С аккуратным небольшим чемоданчиком.

Она обернулась… «Вот сейчас по всем законам жанра это должна оказаться другая» – мелькнула паническая мысль.

Нет, это была она.

– Ершан? А ты… как… зачем…? – Ланита залилась краской. Я смущенно опустил голову, посмотрел на ее черные туфельки, белые носочки… и тоже покраснел. Потому что вспомнил, что прошедшей ночью белые носочки – единственное, что на ней осталось из одежды.

– Ершан…

– Ланита…

Мы стояли и смотрели друг на друга, а вокруг нас проплывали люди.

Глава 61

Я бегу по выжженной земле… Да блин! Привяжется же. Не по выжженной земле, да и не бегу я вовсе. Гуляю по Невскому проспекту, как самый натуральный… ммм… тот, кто обычно гуляет по Невскому.

Правда, здесь он называется вовсе не Невский, а очень даже Ленский. Да, здешняя Нева – это Лена. Ударение на «а». Интересно, а как тогда зовут здешнего Ленского? Невский?

Решил, знаете ли, не тратить такое отличное настроение на безделье в комнате или на какие-нибудь дела. Решилось мое сомнение насчет паспорта, я проводил Нитку, правда на все провожание нам было ровно пять минут, за который я успел поклясться, что непременно встречу ее, если она напишет, написать самому, если получится, проводить ее до купе, вернее, до отсека плацкарты, убедиться, что по крайней мере, до столицы она поедет в приличной компании, а не с пьяными дембелями, попытаться чмокнуть ее в щечку, получить короткую словесную выволочку и вывалиться на перрон, улыбаясь до ушей. Нет, и после этого я никуда не ушел – нашел Ниткино окно и стоял под ним до самого отправления, пытаясь переговариваться с ней загадочными знаками, скрученными из пальцев и еще прошел несколько шагов вслед поезду, но тот слишком быстро рванул, да и бежать в толпе провожающих – не самая удачная мысль.