Зимняя ведьма

Я отвожу Принца к Ханни, в конюшню, а Эдвин и Дай тем временем гасят огонь в кузнице. Эдвин выливает на нее ведро с водой, и, раскаленная, она шипит, покрывшись облаком пара. Если подковать лошадей – дело нехитрое, то с быками совсем иначе. Каю, Даю и Эдвину приходится выбрать животное, загнать его в угол, с чем им помогает Брэйкен, а потом и вовсе связать. И вот тут-то я понимаю, почему для своего ремесла Даю необходимы такие огромные размеры. Бычка (а это именно бык) нужно опрокинуть на спину. Дай должен оказаться плечом к плечу с беспокойным животным, схватить его за переднюю ногу и обрушиться на него всем своим весом, чтобы тот не удержался и рухнул на землю. Что он и делает. Кай запрыгивает быку на шею, крепко держа его голову с короткими и острыми рогами, а Эдвин связывает животному ноги. Теперь Дай ловко прилаживает тонкие подковы на сдвоенные копыта быка, чтобы Эдвин мог прибить их. Ему приходится работать очень быстро, ибо бычок отчаянно сопротивляется, а трое мужчин все больше выбиваются из сил, удерживая его. Через несколько минут все кончено, веревки развязаны, и бык встает на ноги, присоединившись к сородичам. Мне страшно подумать, сколько времени нужно, скажем, чтобы подковать голов двести. Наше стадо состоит меньше чем из двух десятков быков, но даже в таком случае задача кажется мне невыполнимой. Чтобы быть хоть чем-то полезными, мы с Брэйкеном выбираем тех бычков, которые уже подкованы, и выпускаем на дальний луг. Отряхиваясь, быки мчатся по дерну, проверяя свою новую «обувь».

Работа завершена к полудню. В момент, когда последний бычок присоединяется к своим товарищам, во дворе появляется миссис Джонс с подносом, полным еды.

– А вот и наши ребятишки! – кричит она, словно все мы дети, заигравшиеся в саду. – Ох, милая, какая же ты «чистая»!

Обращение миссис Джонс меня отрезвляет, и теперь я замечаю, что мои руки, лицо и шея покрыты тонким слоем пыли – из-за того, что я вспотела под ярким солнцем и жаром из печи, она намертво приклеилась к моей коже.

Пока остальные угощаются элем и бутербродами с сыром, я бегу к источнику и опускаю руки в пруд. Вода прохладная благодаря тени, так что, когда я зачерпываю ладошку, поливая локти и шею, у меня мурашки бегут по коже. Позади раздается громогласный хохот.

– Зачем мелочиться? – не переставая смеяться, говорит Дай. – Ныряй уже сразу с головой.

Миссис Джонс притворяется, что слова кузнеца ее шокировали.

– Миссис Дженкинс никогда не совершила бы подобной непристойности.

Она машет кузнецу скатертью.

– Еще не хватает, чтобы она в пруд полезла на глазах у вас, бесстыжих!

Я улыбаюсь, но мысль о том, чтобы броситься в пруд, как нельзя более заманчива. Забраться на покрытый мхом каменный бортик и погрузиться в темную воду с головой… а потом всплыть чистой, избавленной от грязи, – звучит весьма привлекательно, даже несмотря на присутствие ненужных наблюдателей.

Прикончив содержимое своей кружки, Кай качает головой.

– Миссис Джонс права, – говорит он. – Кроме того, мы же не хотим, чтобы ты испачкала воду в пруду? Бычки не смогут пить, если увидят, как ты в нем купалась.

Кай с трудом сдерживается, чтобы не засмеяться, остальные же не столь уверены, что он шутит, и потому не понимают, как им реагировать. Улыбнувшись самой очаровательной улыбкой, на которую только способна, я жестом подзываю мужа поближе.

– Гляди-ка, – предупреждает Дай, вытирая пену с верхней губы, – по-моему, твоя жена думает, что тебе не помешает помыться, мистер Финнон-Лас.

– Помыться? – Кай ставит стакан на поднос и идет ко мне, окинув озорным взглядом. – Чья бы корова…

Как только Кай оказывается достаточно близко, я запускаю руку в пруд и обливаю его водой. Дай и Эдвин хохочут, глядя на то, как с кожи Кая стекают ручейки грязи, оставляя вместо себя чистые полоски. Он выбегает вперед и плещет в меня водой, и мои волосы в мгновение ока промокают. Кузнец Дай смеется настолько громко, что хохот его рикошетит от стен конюшни, отдаваясь эхом на дальнем лугу. Даже миссис Джонс не может сдержать смех. Мы все брызгаемся, и Кай хватает меня за руки, чтобы остановить. Но я продолжаю извиваться и пытаюсь выскочить. Тогда муж обхватывает мою талию.

– От меня так просто не сбежать, моя дикарка!

Одним быстрым движением Кай отрывает меня от земли и собирается швырнуть в пруд, но я хватаюсь за его промокшую насквозь рубашку и тяну что есть силы, и Кай теряет равновесие. На мгновение все вокруг замирает, я слышу его крик, а затем мы оба падаем в пруд. Даже когда я, задыхаясь от холода, плыву наверх, Кай не выпускает меня из своих рук. Оказавшись на поверхности, мы слышим хриплый хохот Дая и визг миссис Джонс. И меня совершенно не волнует, какой странной или непристойной я им кажусь. Мне важно лишь, что мы вместе, мокрые, смеющиеся, счастливые. Пожалуй, так близка я еще не была ни с кем и никогда.

Когда приходит вечерняя прохлада, Кай с Морганой садятся за кухонный стол. Миссис Джонс устраивает свое грузное тело в кресле у очага. Огонь уже изжил себя и медленно угасает.