Зловещее сокровище

Его раздумья были прерваны одновременными выпадами двух остервенелых бандитов: один пытался поразить отважную женщину, направляя длинный нож прямо в ее бесподобную грудь, второй же непременно хотел достать Семена, замахиваясь своей битой сбоку и нацеливая ее в правое предплечье необычайно ловкого офицера. Защищаясь, «новоявленный гладиатор» резко притянул к себе прекраснейшую спутницу, тем самым увел ее от предназначавшегося ее восхитительной фигуре острого лезвия, свой же корпус он довернул до такой степени, чтобы дубина опустилась ему всего-навсего на спину (хотя воздействие и было действительно сильным, но терпеть его все-таки было можно); развивая оборону дальше, необычный танцор обхватил невольную партнершу за талию, осуществил вращение ее тела вокруг своего сильного корпуса, не забывая вместе с тем раздавать ее великолепными ножками зуботычины как любителю размахивать ножом, так в точности и его другу, обладателю бьющей деревянной конструкции; удары были хотя и несильными, но на доли секунды они лишили противников чувства ориентации; офицеру же их замешательства оказалось более чем достаточно, чтобы ребром ладони перебить трахею одному и резким выпадом указательного и среднего пальцев ненадолго отнять видимость у второго.

Оставались еще трое. Решив с танцами все же заканчивать, подполковник полиции переместился с драгоценной партнершей к стене и, поставив ее сзади себя, занял оборонительную позицию. Предпринятая предосторожность оказалась как нельзя более вовремя: нападавшие мародеры, остававшиеся пока еще на ногах, все разом бросились в решительную атаку. В тот же самый миг их главарь засунул себе в рот пистолет и, несмотря на отчаянное внутреннее сопротивление, произвел свой самый последний спуск – прогремел оглушительный выстрел. Его подельники, удивленные, на долю секунды отвлеклись, чтобы посмотреть, что же с их предводителем в действительности случилось.

Чрезмерная любознательность оказалась роковой еще для одного любителя использовать бейсбольную биту не по прямому ее назначению; его же орудие и сослужило грабителю нехорошую службу: удачно ухватив ее левой кистью за нижнюю часть, где располагались руки зазевавшегося врага, Королев воздействовал на верхнюю правой ладонью, а заодно и весом всего массивного тела, сопроводив надавливание энергичным выпадом, проводившим дубинку до того момента, пока она не столкнулась с лицом неприятеля. Поверженный противник смог только неприятно хрюкнуть, после чего стал медленно опускаться на подогнувшиеся колени, с последующим расстиланием на гладком асфальте; можно было не сомневаться, навряд ли человек, «познакомившийся» физиономией со своим же оружием, сможет избежать неприятностей, вызванных черепно-мозговым «травмированием».

Касаясь Семена, в ходе своего последнего маневра он невольно оказался между двумя оставшимися бандитами; стоявший перед ним замахнулся ножом, направляя его в грудь удачливому сопернику; в возникшей ситуации оставалось только опуститься на полу-шпагат, предоставив любителю орудовать ножичком пронзить тело своего же партнера, стоявшего сзади и приготовившегося уже пустить в ход очередную деревянную биту – еще один охотник до чужих денег был лишен активности, необходимой для проведения сколько-нибудь действенных нападений.

Оставался только один. Не желая давать ему даже опомниться, Королев, оттолкнувшись руками от асфальта, резко поднялся, перехватил левой рукой запястье последнего недруга, правой ладонью довел его кисть, удерживавшую нож, на излом, а затем, двигая ее в сторону тела, получил ослабление хватки; воспользовавшись достигнутым эффектом, ода́ренный боец внезапно согнул его локтевой сустав и получил желаемый результат: соперник сам ударил себя лезвием в правую часть груди, надолго лишив себя желания с кем-либо драться.

Багировой от охватившей ее паники было и страшно, и жутко, однако, невзирая на перевозбужденное состояние, она не могла скрыть охватившего ее восхищения, возникшего от представшего ее виду удивительного представления, когда, казалось бы, самый обыкновенный человек действовал с невероятной ловкостью и как будто бы обладая сверхъестественной силой; другими словами, она поражалась его виртуозному умению, редкостной выдержке и несгибаемой воле, проявляемыми перед реальной опасностью, а также способности сохранять хладнокровие даже перед лицом явно превышающих сил безжалостного противника; говоря проще, если сказать, что она была поражена увиденным великолепием, – это не сказать ничего… помимо того чувства влечения, какое с недавнего времени поселилось в ней к новому знакомому, уверенному в себе мужчине, у нее зародилось еще и нечто более сильное, чем простое желание быть непременно с ним вместе.

Из восхищенного оцепенения ее вывел настойчивый голос Семена:

– Викуля, хватит предаваться мечтаниям – пора уносить наши ноги.