Злые ветры Запада

Красный Нож, который положил ее на землю и спрятался в тени.

Мальчишка-урод, скаливший зубы и зачем-то тыкающий ее пальцем. Несуразный, с длинными ногами и коротким тельцем, с ребрами, ходившими ходуном под тонкой и не по-индейски светлой кожей. Одет мальчишка в обрезанные под коленками кожаные легинсы, на шнурке, накинутом на шею, крутится большой нож.

Две очень похожих друг на друга скво. Непонятного возраста, крепкие и высокие, с ожерельями из косточек и зубов, лежащих на крепких грудях, с выпуклыми сильными животами и в юбках из лент, закрывающих их самую малость, от пупка и до колен. Отец Мойры, увидев таких, сразу бы понял: это же чертовы краснокожие ведьмы, и никто иные. Женщины смотрели на нее черными огромными глазами и по очереди потягивали виски из одной на двоих бутылки.

И старик. Древний, как сама пустыня, с двумя перьями ворона, висевшими кончиками вниз по обеим сторонам морщинистого лица, обрамленного серебряными длинными волосами. Старик оказался единственным одетым среди крохотного сборища. На нем был клетчатый теплый пиджак, джинсы и джемпер с непонятным рисунком. Ноги оставались босыми.

– Ты – мелкая мерзкая белая глупышка. – Индеец кивнул собственным рассуждениям и принялся делать самокрутку. – И не спорь со мной, юная бледнокожая миз.

Мойра молчала. И не из-за страха. Девочка прекрасно понимала, что слова сейчас бесполезны.

– Ты видела моего сына со своей приемной матерью. Видела его другое обличье. Видела то, что не должна была видеть. Ты умрешь.

Мойра шмыгнула носом.

– Она храбрая, – поделился из темноты Нож, – не все взрослые такие храбрые.

– Отдай ее нам, – хрипло каркнула женщина, та, что повыше, – не надо ее убивать.

– А я и не стану убивать ее сам, – хихикнул старик, – ее убьет ночь. Рядом с ее же городом. Нам нужна новая жертва.

– Зря… – Женщина, что пониже, отхлебнула из бутылки и рыгнула. – В ней что-то есть.

Старик прикурил от собственного пальца, на котором вспыхнул огонь, выудил из костра тлеющую головню и кинул ею в женщину. Та вскрикнула и схватилась за плечо.

– Дура… – Старик затянулся. – А то я сам не чувствую. Тем более ее надо принести в ночь, в жертву. Пусть они еще больше боятся своего Козлоногого и не узнают, что потеряли.

Он посмотрел на Мойру.

– Да, в девочке что-то есть. Но жертва нужна больше. Поможем ей. Эй, Шейло, пьющая дрянь, сделай ее сознание пустым. Время пришло. Выходим за час до полуночи. Дураки белые придают большое значение времени, когда следует вершиться злу.