Змеи и лестницы

«Викинг». Фото Даниловой (показать бармену и портье)

Общие друзья и знакомые по Театральной академии (расспросить об отношениях Даниловой и Рупасова).

Лица, ответственные за набор официантов на мероприятия (пробить все имеющиеся телефоны. Узнать, каким образом актеры драмтеатра попали в обслуживающий персонал, чем занимались, с кем контактировали).

Родственники. Мурманск (ответственный – Ф.И. Воронцовский-Вяльбе) и Лодейное Поле (ответственный – Б.Е. Вересень). Всё о связях с родными и близкими за последние полтора месяца.

Пункт об осмотре комнаты Дениса Рупасова Вересень не внес сознательно. Прекрасно понимая, что второй раз на дурик проскочить с осмотром, как это было в квартире на Воскова, не удастся – и все придется делать по правилам, с привлечением понятых и вислоусого старлея. А это потребует согласования в инстанциях, на которые нужно время. И веские причины. У Вересня же не было даже рабочей версии и полной картины происшедшего, а та, что была – все время видоизменялось. А смутные догадки и всплески интуиции к делу не пришьешь.

…Именно на это он и посетовал дурацкому парню, стоя перед доской и разглядывая фотографии, которые имелись у него на сегодняшний день: красного кабриолета, извлеченного из озера; Кати Азимовой и Лоденбаха, Кристины Бирман в двух ипостасях – живой и мертвой; и, наконец, Даниловой и Рупасова. Все выявленные фигуранты (плюс кабриолет) сочетались друг с другом лишь в определенных комбинациях, но категорически не хотели склеиваться в общую группу, что в понятиях Вересня подпадало под неуютное, но точное определение «жопкин хор».

– Не лепятся эти двое актеришек, – глубокомысленно заявил Вересень Мандарину, почесывая ему подбородок. – Выглядят как нанятые исполнители, кем, собственно, всю жизнь и являлись. Но исполнители какие-то хреновые. Прав был Макбет-Шейлок. Может, сымпровизировали неудачно?

При упоминании об импровизации дурацкий парень оживился и стукнул Вересня лапой по скуле.

– Думаешь? Что-то пошло не так, и они засветились там, где не должны были? Какого черта эта дура поперлась к участковому инспектору?

Мандарин рыкнул, и Вересень снова ощутил на скуле мягкий удар кошачьей лапы.

– Или, допустим, так. Парня попросили перегнать автомобиль. Оставим за скобками – почему попросили. Не об этом речь. Его подруженция Данилова видит Рупасова за рулем. Удивляется, чтобы не сказать больше. Кстати, где она могла его видеть? Есть соображения?

Особых соображений у дурацкого парня не было и Вересень продолжил рассуждать вслух:

– Допустим, я и есть этот самый Рупасов…

Это – вполне невинное – предположение вызвало в Мандарине целую гамму чувств. Он соскользнул с рук Вересня, отбежал к доске и уже оттуда посмотрел на Борю долгим взглядом. А потом закрутил башкой и издал протестующий вопль.

– Вот только «Титаник» включать не надо! – поморщился Вересень. – Я же сказал – допустим. Он – это я. И в анамнезе у меня только коммуналка и театр…

Мандарин снова рыкнул.

– Да, еще девушки. Ты прав. Коммуналка, театр и девушки. И поражать их мне… то есть – ему… особо нечем. Ну, кроме физической формы и некоторых других достоинств. А тут – целое шикарное авто, как пропуск в другую жизнь. Возражений нет?

Возражений не последовало.

– Девушку можно прокатить? Можно. К девушке можно подкатить, да еще на крутой тачке? Можно. Девушку можно подвезти. Кристину, например. Разжиться номерком телефона. Крутые тачки этому способствуют. В общем, телефон у меня… то есть – Рупасова… в кармане. Он торжественно забивается в записную книжку. Где его и находит верная Данилова.

Стоило Вересню закончить тираду, как Мандарин повалился набок, вытянул лапы и забил хвостом по полу.

– Думаешь, фигня? А я – не согласен. Как вариант это вполне допустимо. Хотя не объясняет каким боком к машине прилепилась Данилова. Ее-то зачем поражать? Они друг друга знают, как облупленные, вместе учились, вместе шампанское разносят. Разве что решил прокатить по-дружески. И тогда сам собой отпадает вопрос, где Данилова могла видеть Рупасова за рулем авто. Но в таком случае отваливается Кристина, ведь кабриолет-то двухместный. И Боливар не вынесет двоих… Ладно, подождем наших друзей.

Вересень скосил глаза на Мандарина и продолжил:

– Две головы хорошо, а четыре лучше.

Недостающие головы появилась через час.