Змеи в костюмах. Как вовремя распознать токсичных коллег и не пострадать от их деструктивных действий

За кулисами

Экономическое и корпоративное мошенничество

В обзоре «Глобальная экономическая преступность и мошенничество»[108] за 2018 год международной сети консалтинговых компаний PricewaterhouseCoopers (PwC) сообщается, что жертвами экономических преступлений стали 49 процентов от 7200 организаций из 123 стран мира, тогда как в 2016 году этот показатель составлял 36 процентов. Наиболее частыми правонарушениями было незаконное присвоение активов, мошенничество с потребителями и киберпреступления. Примечательно, что на долю внутренних мошенников приходится 52 процента преступлений по сравнению с 46 процентами в 2016 году, причем 24 процента «внутренних» мошенников – это менеджеры высшего звена, то есть люди, отлично разбирающиеся в механизмах внутреннего контроля и управления рисками компаний. В отчете PwC отмечается, что возможность мошенничества – это ключевой элемент внутренней экономической преступности. Роль фактора психопатии в экономических преступлениях достоверно неизвестна, но, вероятно, будет существенной. К счастью, появление инструмента B-Scan 360 дает основания надеяться на эмпирические исследования этого вопроса.

Остальные 40 процентов мошенничеств – дело рук мошенников со стороны, две трети из них оказались «заклятыми врагами организации: агентами, оптовиками, поставщиками совместных услуг или клиентами»[109]. Для предотвращения преступности в организациях PwC предложила ряд методов. Советы, данные ею в обзоре за 2003 год, актуальны и сегодня. В частности, PwC рекомендует корпорациям держать ухо востро с руководителями:

• которые участвуют в видах деятельности, предполагающих недобросовестность;

• склонны участвовать в спекулятивных предприятиях или идти на необычно высокие бизнес-риски;

• небрежно относятся к соблюдению нормативных или законодательных обязательств;

• всячески избегают общения с членами аудиторской команды, не желают с ними сотрудничать и даже оскорбляют;

• не предоставляют проверенный послужной список.

Неправильное измерение корпоративной психопатии

В цикле статей[110], [111]

Бодди и его коллеги описали и использовали то, что они называют новым инструментом для идентификации корпоративных психопатов. В частности, Бодди с соавторами заявляют: «Наконец-то появился инструмент “Измерение психопатии” – Управленческая исследовательская версия (Psychopathy Measure-Management Research version – PM-MRV). Он базируется на общепринятой диагностической шкале выявления психопатии (PCL-R) и опирается на отчеты коллег-сотрудников оцениваемого индивида. Этот инструмент может быть использован для идентификации фактора психопатии в сфере корпоративного управления»[112].

Основой для его создания послужил опросник «Ваш босс – психопат?», опубликованный в журнале Fast Company[113]. Опросник представлял собой простой перечень из восьми пунктов, которые описывают межличностные и аффективные проявления в PCL-R (фактор 1). Согласно Дойчману[114], контрольный перечень PCL-R Хаэра оценивает двадцать личностных черт, а подмножество из восьми характеристик (то есть фактор 1) определяет то, что Хаэр назвал корпоративным психопатом. Однако вторая часть утверждения некорректна. Для определения психопатии недостаточно какого-то одного фактора – ни фактора 1, ни фактора 2. В ходе дискуссий с издателем PCL-R Бодди признал, что никогда не видел полной клинической версии PCL-R и считал, будто бы этот опросник предполагает в основном обширные опросы по двадцати отдельным аспектам поведения[115].

Процедуры, используемые Бодди, выходят за рамки психометрических и профессиональных стандартов, предъявляемых к разработке тестов. Более того, инструмент PM-MRV не только неправильно определяет конструкт психопатии, но и не позволяет дифференцировать это расстройство от «темного ядра личности» – макиавеллизма, нарциссизма и садизма[116], [117] (см. 

раздел «За кулисами: “темная триада”» в главе 2). «Разделение психопатии, нарциссизма, макиавеллизма и других негативных черт критически важно для дальнейших исследований вреда, наносимого их обладателями корпорациям. PM-MRV позволяет оценивать лишь общие для этих личностных качеств признаки (фактор 1), поэтому не обеспечивает нас важной информацией о том, как они отличаются по своей природе, стратегиям, используемым их обладателями, и по степени склонности этих людей к неправомерным поступкам на рабочем месте. Как исследовательский инструмент PM-MRV не нацелен на четкое выявление психопатии и показывает искаженную картину роли психопатического конструкта по PCL-R в бизнес-среде, поэтому его использование руководством или сотрудниками отдела персонала для принятия решений относительно конкретных сотрудников опасно»[118].

10 процентов Уолл-стрит

В упомянутой выше статье Бабяка и соавторов[119] о «корпоративной психопатии» обобщена информация из ряда газетных статей, блогов и прочих интернет-источников, которая по большей части основывается на той или иной интерпретации некорректного утверждения Шерри Де Ковни, сделанного в журнале CFA Institute Magazine (март – апрель 2012 года, том 23, выпуск 2)[120].

В статье под названием «Финансовый психопат рядом с вами» Де Ковни заявляет: «Исследования, проведенные канадским судебным психологом Робертом Хаэром, указывают на то, что из среднестатистического населения к категории психопатов могут быть отнесены всего около 1 процента людей, в то время как в сфере финансовых услуг распространенность психопатии составляет целых 10 процентов»[121].

Александр Эйхлер, например, на основе этого утверждения написал статью, опубликованную в The Huffington Post 19 мая 2012 года, под названием «По заявлению исследователей, каждый десятый сотрудник Уолл-стрит – психопат».

Ни Де Ковни, ни Эйхлер не связывались со мной (Роберт Хаэр), чтобы удостовериться в правильности информации. Первым это сделал доктор Джон Грохол, который написал мне: «Я тут прочесывал PsycINFO [база рефератов и справочной литературы по психологии] в поисках материалов в поддержку этого заявления и наткнулся на ваше исследование 2010 года в области “корпоративной психопатии”; если сложить ваши цифры, получается, что в диапазон психопатии входит всего 8,9 процента исследуемой выборки, даже если включить сюда категорию потенциальная, или вероятная, психопатия. Но это исследование проводилось не исключительно в сфере финансовых услуг»[122].

Впоследствии доктор Грохол опубликовал мой ответ ему в сети – вместе со своей оценкой журналистов, которые не удосужились проверить излагаемые факты. Очевидно, тогда не все прочли пост на странице Грохола или мои комментарии к нему.

В статье «Капиталисты и прочие психопаты», опубликованной 3 мая 2012 года в New York Times, Уильям Дересевич пишет: «В нашей стране постоянно ведутся дебаты о богатых людях: кто они, какова их роль в обществе, хороши они или плохи. Что ж, рассмотрим следующие красноречивые факты. Одно недавнее исследование показало, что 10 процентов людей, работающих на Уолл-стрит, – “клинические психопаты”, они демонстрируют явное отсутствие интереса и эмпатии к людям и несут в себе “беспрецедентный по своей мощи потенциал лжи, злонамеренных фабрикаций и манипуляций”. Для сравнения, доля людей психопатического склада среди населения в целом составляет всего 1 процент». А 15 мая 2012 года заместитель главного редактора раздела публицистики New York Times мне написал: «Боюсь, в статье Уильяма Дересевича, опубликованной в прошлое воскресенье в нашей газете и посвященной проблемам этики и капитализма, ваше исследование было представлено некорректно. Сейчас мы стараемся исправить эту ошибку… Мы всегда тщательно проверяем факты в публикуемых нами экспертных мнениях, но в этом случае, к сожалению, допустили неточности. Мы искренне намерены в самом скором времени предоставить нашим читателям проверенные, достоверные данные».

Мы обменялись с заместителем главреда электронными письмами, и 20 мая 2012 года он выпустил в New York Times статью с исправлениями следующего характера:

«Статья [“Капиталисты и прочие психопаты”] исправлена.

Мы признаем, что экспертная статья об этике и капитализме от 13 мая искажает результаты исследования психопатии в корпоративной среде, проведенного в 2010 году. Исследование показало, что 3,9 процента выборки из 203 профессиональных руководителей по итогам оценки достигают клинического порога значений, что позволяет отнести этих людей к психопатическим личностям, а вовсе не то, что 10 процентов людей, работающих на Уолл-стрит, являются клиническими психопатами, как утверждает автор статьи. Кроме того, это исследование, опубликованное в академическом журнале Behavioral Sciences and the Law, не основывалось на репрезентативной выборке; его авторы утверждают, что к большинству менеджеров и руководителей показатель в 4 процента неприменим».

Далее, 23 июня 2012 года газета The Huffington Post написала: «Статья, опубликованная в The Huffington Post 28 февраля 2012 года под заголовком “По заявлению исследователей, каждый десятый сотрудник Уолл-стрит – психопат”, включала недостоверные сведения и была изъята. А вот CFA Magazine на неоднократные просьбы прокомментировать ситуацию так и не отреагировал. Huffington Post сожалеет о допущенной неточности в материале».

Как все это касается меня? Эмпирическое исследование, проведенное на базе выборки руководителей, способствовало неправдивым репортажам в СМИ о психопатии на Уолл-стрит. Ученые проводят исследования, потому что хотят как можно глубже разобраться в той или иной проблеме, а вовсе не для того, чтобы плоды их труда использовались для политических комментариев о «богачах» с Уолл-стрит.