Змеиный Зуб

Лорд Моллинз чем-то напоминал самого Беласка. Коренной островитянин, он, тем не менее, носил пиджак и стоячий воротник вместо жабо. Невзирая на его почтенный возраст, чувствовалось в нём что-то, что бывает в возрастных, но совсем не целомудренных мужчинах. Какая-то скользкость. В то же время Валь помнила, что Моллинзы встали на сторону Беласка, когда семья Сульиров, владеющих городской стражей, подняла шум из-за нарушения помолвки Эпонеи – якобы это недопустимый жест вольности со стороны Видиров. Никто не хотел явно высказывать своё мнение в таком неудобном конфликте. И, хоть лорду Моллинзу это ничего не добавило, ведь его точка зрения и так не учитывалась из-за его женитьбы на тененске, он приобрёл репутацию человека бесстрашного и готового поддержать герцога даже тогда, когда сами Сульиры выказали недоверие.

Вспоминая этот скандал, Валь невольно замедлилась на ступенях. Генерал Одо ведь всегда носил на плечах свою смертельную змею. А смертельная змея…

Моллинзы, клятвы, дворецкий, смертельная змея… Уж не возвращение ли это былой борьбы Сульиров за правду, подогретое восстанием графа «Демона»? Но на кой чёрт им в это впрягаться спустя три года, да ещё и тогда, когда король уже женился? Сейчас ведь это стало бы для них не просто протестом герцогу, это было бы изменой короне.

Скрипнула дверца, и Валь очутилась в просторной светлой мансарде. Миромо закрыл за ней, и она лицезрела сумки, саквояжи и сундуки, разваленные на полу. Затем – беспорядок нот и женских романов на столике, большое трюмо и ширму, которой от входа отделялась основная часть убежища Эпонеи. Даже запах здесь был только такой, какой бывает в едва-едва отделанных помещениях.

Потревоженная королева зашуршала тапочками и высунулась из своего укрытия. Несколько мгновений они с Валь рассматривали друг друга, не скрывая общего удивления.

Эпонея была значительно ниже ростом. Будто маленькая златовласая фея, она глядела сказочными большими глазами цвета летнего солнца. Её тонкие ручки и ножки даже в условиях вынужденной изоляции кокетливо выглядывали из-под пышного домашнего платья и рукавов-фонариков. Пушистые локоны в сравнении с принятой на острове длиной до пят казались до неприличия короткими, почти мужской длины – не более, чем до лопаток. Но при этом они были уложены поднятыми от корней волнами, отчего королева напоминала яркий цветок бархотки.

Черты лица её так сильно напоминали госпожу Альберту и так мало – Беласка. Хотя она определённо была не такой курносой и щекастой, как мать. Но красилась почти так же вызывающе, обводя алым свои пухлые губы и дымчатым – верхние веки. Особенно примечательными казались её брови: они были светлыми, но не прозрачными, а такими же густыми и льняными, как и волосы.

Что и говорить, в её глазах, должно быть, сухая и вытянутая Валь с её строгим лицом и приглаженными друг к другу волосинками в змеиной косе казалась не более красивой, чем схолитка.

– Я леди Вальпурга из Видиров, – наконец представилась Валь. – Нынешняя баронесса Моррва. Ваша двоюродная сестра, Ваше Величество Эпонея.

Тут же всё лицо Эпонеи переменилось, как у ребёнка, которому предложили мороженого в будний день. Такого счастья Валь не видела, как ей показалось, никогда.

– Это… ты! Боже мой! Боже правый! Сестрица! – выпалила она и подбежала, а затем обняла Валь за шею и поцеловала в обе щеки, оставляя на них характерные следы. Валь, конечно, обхватила её руками в ответ. Но у неё едва не закружилась голова от сладкого запаха парфюма, что окутывал кузину.

– Я-то испугалась, думала, кто меня нашёл! А это ты! Наконец ты пришла; ты представить себе не можешь, как ужасно, как мучительно тут томиться, не зная, что происходит снаружи!

– Новостей пока никаких нет, обе стороны собирают силы. Но я уверена, что скоро всё закончится победой короля, – заверила Валь, и они отпустили друг друга, вновь рассматривая причёски и платья друг друга.

– Ты… такая взрослая, – призналась Эпонея и приложила палец к уголку губ, словно крепко задумавшись. – Когда же мы в последний раз виделись? Наверное, уже и не вспомнить?

Валь с собралась с духом и перешла на «ты».

– Когда ты была здесь лет десять назад, уже не помню, по какому поводу.

– Да-да, наверное, нас представили… – согласно закивала Эпонея. – Но… я ничегошеньки уже не помню. Мне все говорят, что я забывчивая, и вот теперь я думаю – я и впрямь такая рассеянная! Я уже час пытаюсь начать заниматься, и всё никак не могу себя заставить! А какой у меня тут разгром… даже стыдно тебя приглашать, но ты проходи, проходи!

– Я помогу разобраться, – пообещала Валь и аккуратно последовала за нею, чтобы не наступать на края пеньюаров, нижних юбок и модных журналов. Эпонея была такой удивительной, словно сошла со страниц карикатурных книжек для островных леди, где было бы непременно сказано: «неряха, себялюбица, неумёха – какой мужчина согласится жениться на такой?»