«Знаю человека во Христе...»: жизнь и служение старца Софрония, исихаста и богослова

— Немногие люди в наше время, в силу обстоятельств, могут творить умную молитву во время работы. В древности люди молились и во дворцах.

— Святые отцы говорят, что не следует хвалить человека, способного на молитву даже в пути. Это Божия благодать, дар свыше, и Богу мы обязаны за нее. Теплота и радость во время молитвы лишь передышка на трудной стези молитвенного делания. Они будут утешением в грядущих скорбных днях.

— Некоторые богословы придают большое значение историческим знаниям. Интересуясь ими, они при этом не находят времени для молитвы. Однако познание Бога приходит через молитву. Благодаря научным знаниям мы узнаем, что говорили отцы о Боге, но через молитву мы познаем Самого Бога, слышим Его голос.

— Трудное дело — уход на Афон. Можно легко пасть жертвой тщеславия, особенно если у человека ранее было высокое положение в обществе — монахи начнут почитать его. Покаяние есть глубоко личное делание — это благодатное время. Нужно предаться покаянию наедине, в благодати, живя в блаженном смирении.

— Если сердце не отвечает на молитву движением и теплотой, тогда требуется особенное внимание. Понуждать сердце в таком состоянии не следует. Нужно произносить молитву устами, ибо иначе сердце ослабеет от понуждения и возникнут телесные расстройства.

— Сердце иногда не отвечает на молитву из-за различных прегрешений, пусть даже просто в мыслях. Тогда, если не знает человек за собой какого-либо конкретного прегрешения, нет нужды искать причину, но следует, смирившись, молиться: "Исцели душу мою, яко согреших Тебе".

— Если и тогда сердце не отвечает на молитву, то нужно просто хранить дух покаяния, который приходит через смирение, и сердце ответит позже.

— Когда я познал Истину, [познал] Христа как истинного Бога, я глубоко сокрушался о годах моего увлечения буддизмом: то было сильным заблуждением.

— Теперь я понимаю яснее, чем когда-либо: все, что вне Христа, есть прельщение и бессмыслица.

— Существует огромное различие между Востоком и Западом. Западный человек, обращаясь в Православие, должен провести в Православной Церкви многие годы под руководством опытного духовного наставника, чтобы обрести чистые православные сознание и нравственность. До тех пор он не может и не должен учить людей с православными корнями, родившихся и выросших православными.

— По этой же причине не может быть "единства Церквей". Вступив в переговоры, можно достигнуть добрых отношений, что принесет пользу "в политическом плане", но не повредит Православию. Но "единство Церквей" — дело трудное до невозможности. Те, кто говорит о "единстве Церквей", не знают ни образа мыслей инославных, ни высоты Православия.

— Некоторые из инославных ненавидят православных. Например, если западный человек становится буддистом или марксистом, родные не гонят его из семьи, но, если он становится православным, тогда его изгоняют. Если бы не такая установка сознания, тогда бы многие на Западе стали бы православными.

— Проповедуя, нужно следовать тому, что дает сердце, а не рассудок. Простое слово, исходящее из сердца, имеет силу и спасает других.

— Проповедание должно быть результатом извещения сердца. Тогда и простое слово воздействует на сердца слушателей. Если в сердце пустота и нет там слов, значит, мы потеряли благодать.

— Философы поверяют все разумом — интеллектом, — поэтому каждый из них имеет свое мнение, отличное от других. Так же поступают богословы, которые богословствуют рассудочно. Монахи же живут покаянием, и между ними есть согласие в основных вопросах. Поэтому они понимают многие из духовных состояний людей.

— Для выражения духовной жизни требуется опыт и интеллектуальные знания. Отцы Церкви имели и то, и другое — и опыт, и знание.

— Церковь с самого начала своего существования жила благодатью, которую принес в мир Христос. Потребовалось три столетия, чтобы выстроилась терминология. Постепенно Церковь приспосабливала ее согласно с проблемами времени. Но жизнью вечной Церковь жила с первого дня своего существования, с Пятидесятницы.

— Старец Силуан — великий святой. Его речь была спокойной, говорил он тихо и мирно, без жестов.

— В беседах со Старцем Силуаном говорил только он. Лишь когда я не понимал что-либо, дерзал спросить его, но так было лишь несколько раз. Полностью же я понял его лишь позднее, по его кончине, когда я ушел в пустыню. Так обычно бывает со всеми, кто общается со святым.

— Будучи в монастыре Святого Пантелеймона на Святой Горе, еще при жизни Старца Силуана, я целовал даже землю, по которой он ступал. Такое глубокое благоговение жило во мне к этому человеку.

— Когда мы желаем кому-нибудь помочь, то Господь даст нам слово, нужное этому человеку.

— Будем же всегда молиться Господу, чтобы Он каждый раз давал нам нужное слово.