«Знаю человека во Христе...»: жизнь и служение старца Софрония, исихаста и богослова

В монастыре можно было получить пользу от всего: от монахов, от паломников, от самой атмосферы монастыря. Например, некто из монахов сказал мне: "Сегодня мы видим кризис в отношениях отцов и детей. Многие отмечали это во время событий во Франции в мае 1968 года. Сейчас господствует индивидуализм и такое изменение образа мыслей, которое оказывает влияние на всю жизнь в целом. Когда молодой человек слушается своих родителей, он меньше обуреваем страстями. Православию трудно утвердиться в западном образе жизни, западным людям трудно его понять, потому что у них другие нравственные ориентиры".

Однажды я встретил старца у главного монастырского здания — я спускался по лестнице, а он поднимался. Старец поприветствовал меня, благословил и сказал: "У меня — вознесение (он имел в виду то, что он поднимается по лестнице). Я счастлив, что Вы со мной. Я всегда буду о Вас помнить". Он всегда был вежлив и со всеми разговаривал с уважением, обращаясь на "вы".

Тогда он вновь говорил со мной о важных проблемах. Старец всегда был готов беседовать с человеком как богослов, дать духовное слово. Богословие старца исходило из сердца, и слово Божие всегда было у него на устах. Он удивительным образом иллюстрировал своим примером слова апостола: "Близко к тебе слово, в устах твоих и в сердце твоем… потому что сердцем веруют к праведности, а устами исповедуют ко спасению"[595]. Каждая беседа с ним была откровением для ума, и каждое слово его имело силу. Вот что он сказал мне тогда на лестнице:

— Покаяние связано с богословием. В человеке всегда есть покаяние, но оно принимает разные формы. Сначала покаяние рождается, когда Бог удаляется от нас и мы теряем Божественную благодать. Затем оно усиливается, и так обретается большая благодать. Благодать Господня приходит к человеку кающемуся. В свете благодати человек лучше видит свои грехи. Когда же достигает света, то и сам становится этим светом. Созерцая свет, он видит свою тварность, тленность и смертность, и от этого рождается глубокое покаяние. Таким образом покаяние ведет к богословию и вдохновляется им. Покаянию нет конца на земле.

— Некий монах, занимаясь рукоделием, молился, когда же прекращал работу, чтобы встать на молитву, она уходила. Так происходило из-за того, что он имел гордые помыслы. Мы должны молиться со смирением и покаянием.

— Когда от молитвы рождается гордый помысл, тогда обычно расстраиваются нервы и ум.

— Порицания людей нужно переносить с молчанием, ибо, как говорит преподобный Иоанн Лествичник, молчание Христово победило Пилата.

— Когда кто-либо начинает молиться, сама молитва разрешит все недоумения. И наоборот, сколько бы человек ни слышал о молитве, ничего не поймет.

— Когда человек, имея благодать, сердится, он ощущает движение сердца.

— Монашество есть утверждение традиции, само оно есть традиция. Если уйдет Святой Дух, исчезнет и монашество. В наши дни монашество как традиция ослабело и держится только на человеческом делании. В монастыри придут большие искушения, и они опустеют, как никогда ранее.

— Мы не должны принимать в монастырь душевнобольных, ибо тогда и сам больной будет мучиться, и другие монахи будут страдать. А если кто из душевнобольных способен на послушание, то сможет исцелиться от болезни. Неизлечимая душевная болезнь проявляется в отсутствии послушания.

— Простые люди не могут понять других и легко обманываются.

В конце нашей беседы, прежде чем взять у старца благословение, я попросил его помолиться об одном человеке. Он ответил: "Мне трудно за него молиться, так как я не болею за него. Мы должны молиться за тех, за кого болеем. Тогда молитва приносит пользу".

Как-то в один из тех дней старец пригласил меня на свою привычную вечернюю прогулку. Я шел между ним и отцом Кириллом, и старец удерживал меня под руку. Старец сказал мне: "Я рад, что Вы с нами. Вы для нас один из самых дорогих наших братьев".

Во время беседы он много раз повторял: "Это так", "так", "что-то в этом роде".

Между прочим он сказал: "Многие современные богословы (и он упомянул некоторых) пишут о молитве и говорят вздор".

* * *

В том же году, 23 августа, как я отметил в своей записной книжке, я встретился со старцем, чтобы обсудить некоторые темы. Из этой беседы я записал следующее:

— Апостолу Павлу было откровение от Бога через покаяние, а не из книг. Свидетельство и подтверждение своего откровения он получил, посетив апостолов. Человек через покаяние входит в Божественное бытие. Тогда богословие есть просто рассказ, ибо человек просто рассказывает то, что он видел, слышал и усвоил. Философствующие богословы говорят о Боге, как если Он не есть Сущий. Но Бог есть Сущий. Он сказал: "Я есмь Сущий". Философы и философствующие богословы так говорят, потому что не получили откровения от Бога и не познали Бога лично.