«Знаю человека во Христе...»: жизнь и служение старца Софрония, исихаста и богослова

Также чрез умную молитву старец Софроний мог чувствовать состояние того, за кого молился. Он говорит о матери Бальфура: "Когда впервые я за нее молился, то заболело мое сердце"[491]. То же самое он пишет и в другом письме: "О Вашей маме. Часто молюсь за нее; не знаю я совершенно, какую душевную борьбу и какие скорби она переживает, но знаю (по молитве), что она действительно страдает. Хочется за нее молиться"[492]. Также и в приложении к другому письму старец пишет: "Когда я молюсь за Вашу маму (больше, чем за Вашу сестру), то скорбит душа моя в этой молитве, и я не вижу исхода в этом деле. Мне все кажется, что у нее есть любовь к Богу, но эта любовь слабее влияния на нее века сего"[493].

Старец Софроний через молитву чувствовал боль и за сестру Бальфура: "Ваша сестра дальше от нас по духу, и молюсь за нее только потому, что умом помню о ней; брат же Ваш, иже в Китае, далек от нас не только телесно"[494]

.

Старец Софроний через молитву чувствовал состояние души человека, как, например, самого Бальфура. Однако он не всегда доверяет этому чувству, что говорит о подлинности его опыта[495].

Вообще старец очень любил молиться за всякого человека, кто испытывал трудности: "Как обычно, любит душа молиться за всякого, кто скорбит"[496].

Его молитва обнимала весь мир, особенно во время Второй мировой войны, когда он подвизался в Афонской пустыне: "В своем отчаянии за эти годы, как безумный, бесстыдно и дерзко, иногда с болезнию, доводящей меня почти до смерти, и я умоляю Бога дать миру мир"[497].

Несомненно, молитве сопутствует глубокое покаяние и плач. И наоборот, чувство духовной нищеты и плач являются выражением чистой молитвы. Стяжание напряженного покаяния он считал отличительной чертой всякого православного христианина:

Умываются христиане не иным чем, как плачем. Поверьте, дорогой батюшка отец Давид, хотя я и невежда, что путь к созерцанию и любви Божественной есть только один: покаяние (оно состоит в страхе Божием, раскаянии во грехах и посильном стремлении не оскорблять Бога повторением грехов, в которых каемся); опять скажу: "Бога бойся и заповеди Его храни".

Покаяние должно быть началом нашей духовной жизни; оно красной нитью должно проходить чрез всю нашу жизнь до гроба. А если Богу угодно будет восхитить человека к созерцанию, то это всецело дело Его усмотрения и благоволения к кающемуся…

Теперь очень часто говорят о богосыновстве, но мало говорят о пути к нему. А путь этот — покаяние[498].

Это не есть теоретические учения, но личный опыт старца Софрония, как видно из письма:

Я хожу среди людей и бываю весел на вид, но душа моя скорбит тяжко; хотел бы плакать, упав на землю лицом, и не вставать до дня освобождения, или Судного, но изнемогаю от плача скоро. Сколько раз так плакал, что казалось — утроба моя, сгорая, истекает в слезах[499].

Получив великий дар от Бога, старец Софроний сумел избежать самопревозношения. Он пишет: "А обращаться вниманием на рассматривание себя извне, на тщеславное самолюбование совсем не должно"[500].

Старец Софроний, опираясь на жизнь и учение Старца Силуана "держи свой ум во аде, и не отчаивайся" как богооткровенную истину, говорит о своем переживании ада[501]. В другом письме старец пишет, что "он знает одного человека" — подразумевается он сам, — кто созерцал адскую бездну, висел над ней и "даже как бы погружался в нее", но рука Божия извлекала его оттуда. Его душа переживала "ужас" — некое страшное состояние плача, исцеляющего страсти и поучающего истинной молитве:

Время для нее только как бы ниточка, за которую она привязана, и покамест [душа] висит над бездною, а кругом себя видит она бесконечность, но [к тому же] еще [и] погибельную — ад, где нет конца страданиям. Пребывая в такой беде, душа научается настоящей молитве[502]

.

Искушения

Старец Софроний сподобился от Бога редких откровений: он познал состояние ада, глубочайший плач, созерцание нетварного света и неоднократные посещения Божественной благодати. Естественно, где богатство богооткровений, там и множество искушений.

Этот закон духовный познал еще апостол Павел: Бог даровал ему множество откровений, посему ему было дано и "жало в плоть", из-за чего он трижды умолял Христа об избавлении, но получил ответ: "Довольно для тебя благодати Моей, ибо сила Моя совершается в немощи"[503]. И апостол подтверждает: "Ибо когда я немощен, тогда я силен"[504].