«Знаю человека во Христе...»: жизнь и служение старца Софрония, исихаста и богослова

Человек состоит из души и тела, между которыми есть тесная связь. Обычно грех начинается с помысла и переходит в действие, свершаемое через тело. По учению святых отцов, сначала претерпевает вред ум: когда он помрачается, страсти (вожделение и гнев) действуют уже вопреки природе. Однако когда грех становится страстью, тогда энергия греха действует обратным образом. Наше естество подвержено смерти и страстям, потому страсти, действующие в теле и реализованные в грехе, способны порождать в нашем сознании различные помыслы, помрачая ум, — так человек погружается в глубочайший мрак. Тело, само по себе не являясь виновником страсти, тем не менее претерпевает воздействие страстей. Таким образом, грех или распространяется от ума к телу, или же от тела (страсти) находит свой путь к уму.

Итак, некоторые аскеты, для того чтобы победить услаждение в теле от страстей, причиняют телу боль, зная, что она убивает страсть, по учению святого Максима Исповедника. Подвижники знают, что зло не в теле, а в плотском мудровании, тело же есть храмина Святого Духа, которая сквернится от страстей в совместном действии души и тела. Так, отцы различными телесными подвигами убивали не плоть, а страсть.

Изложенное здесь умение отражает все богословие Церкви о грехе в душе и теле человека и о подвиге, исцеляющем их. Святой Григорий Палама, противоборствуя взглядам Варлаама, подробно анализирует, каким образом путь к обожению [наряду с душой] затрагивает и тело, которому предлежит подвиг, ибо энергии души и тела взаимосвязаны. Это учение проливает свет на природу слез, поста, телесных подвигов, покаяния.

Однако старец Софроний взял на себя такой подвиг "с благословения своего духовника", но вынужден был остановиться из-за ослабшего тела, борясь с искушениями молитвой. Из этого факта можно заключить, что старец Софроний был великим аскетом: он стремился к совершенству чистоты, решительно готовый на все, даже на мученичество ради любви Христовой.

Старец противостоял и другим искушениям, будучи отшельником в пустыне, во время Второй мировой войны. В своем письме от 23 апреля / 6 мая 1945 года старец описывает испытания, пережитые во время войны: будучи "лишен почти всего необходимого", он испытал "острую нищету, а иногда и непосильные физические труды", потратив "много времени, борясь за кусок черного хлеба". Помимо материальных лишений того времени, "периоды отчаяния сменялись периодами чувства Божией любви. Чередование волн мрака и света — удел, как ты знаешь, монаха. Душа иногда болезненно ищет Бога, иногда сильно и сладко влечется ко Христу, любит Христа, чувствует Его в себе, а потом снова отступает этот свет, и [душа] остается во мраке"[522].

Также в книге описывается то, как он пережил землетрясение. Из некоего отрывка можно судить о мужестве старца: как-то раз случилось землетрясение, но он, несмотря ни на что, продолжал писать письмо: "Сейчас пишу, а земля гудит и все здания сотрясаются. Это лишает меня должного покоя и твердости"[523]

. В другом письме старец Софроний пишет, что, будучи православным монахом, он видит в землетрясении проявление праведного гнева Божиего[524]. В другом месте старец говорит, что, когда происходит землетрясение, следовало бы молиться. Он пишет: "Землетрясение у нас продолжается даже до сих пор. По временам повторяются не очень сильные, а иногда и совсем небольшие колебания; но все же, если это случается ночью, приходится встать и помянуть, кий наш состав[525]

. Слава Богу за все"[526].

И в другом случае старец Софроний пишет: "Невозможно теперь написать Вам о многом очень и очень существенном. Покамест я писал эти немногие страницы, уже несколько раз потрясало все здание с гулом, и воем, и треском. Если Господь даст, будем живы, обо всем поговорим во славу Его"[527].

Из всего этого видно, что старец противостоял искушениям с верой в Бога как истинный христианин и опытный подвижник.

Православное монашество

Все писания старца Софрония исполнены любовью к монашеству и особенно к безмолвию. Как всякому совершенному монаху, ому было присуще самоосуждение, ненависть к себе и большая любовь к Богу и людям. Он познал силу безмолвия и умной молитвы. Потому старец Софроний олицетворяет собой подлинный образ православного монашества, которое по сути есть евангельская жизнь.

В одном из писем старец Софроний говорит о сущности христианской жизни как аскетической. Он пишет: "Христианин обязательно должен быть подвижником. Тем более монах, иерей". И разбирая, что значит подвиг, он пишет: "Возненавидь себя, начни себя мучить не только воздержанием от страстей, но и противлением им, т. е. наступлением на них, и сразу почувствуешь облегчение. Как бы свет некий в душе появится. Святые Василий Великий и Иоанн Лествичник говорят, что приятнее произвольное страдание, чем невольная бессловесная радость"[528].