«Знаю человека во Христе...»: жизнь и служение старца Софрония, исихаста и богослова

По жизни старец Софроний обладал богатым опытом — как в человеческих, так и в божественных вещах, — о котором он предпочитал хранить молчание, за исключением тех случаев, когда того требовала жизненная необходимость.

Когда я прочитал впервые изданную книгу старца Софрония о преподобном Силуане, у меня возникло желание познакомиться с ним лично. В то время он жил в Англии, в Эссексе, в монастыре Святого Предтечи Иоанна, и я решил посетить его. Восьмидесятилетний, он был полон сил и крепок, несмотря на изнуряющие его болезни. Он принимал всех, беседовал с людьми, исповедовал, конечно, не многих, служил каждое воскресенье, часто и по субботам, писал свои последние книги, разделял с нами монастырскую трапезу, проводил встречи с монахами, иногда посещал другие приходы и дома знакомых в близлежащих городах, куда его приглашали и т. д. Старец Софроний был полон жизни, излучая оптимизм вокруг себя.

У меня возникло желание посетить старца в трудный для меня период: о причинах я скажу чуть ниже. В 1976 году, тридцать один год назад, я прибыл в Англию, чтобы встретиться с ним впервые. Я прожил в монастыре около полумесяца и впоследствии приезжал туда почти каждое лето, живя там подолгу и имея духовное общение с приснопамятным великим старцем.

Я вкратце опишу некоторые моменты, которые я пережил в разное время, как и все, кто посещал монастырь ради встречи со старцем.

Прием гостей

По заповеди старца, монахи принимали посетителей монастыря так, что каждый из гостей ощущал себя исключительно важной персоной. Старец, зная время приезда того или иного из них, непременно выходил встречать и приветствовал его лично или же посылал кого-нибудь из братии, передавая прибывшему его любовь, радость и признательность за проделанный путь ради встречи с ним. По заповеди старца Софрония, о госте заботились надлежащим образом, делая все, чтобы тот чувствовал себя как дома.

Божественная литургия и Иисусова молитва

Стержнем духовной жизни монастыря, как и самого старца, была Божественная литургия: приношение бескровной жертвы в духе самоистощающегося смирения, который ощущали все молящиеся. Старец Софроний служил каждое воскресенье, часто и по субботам, и причащался в другие дни, когда была Божественная литургия.

Служа литургию, он весь собирался воедино — и душа, и тело — подобно крепко стянутому узлу. Было видно, как ум старца сосредотачивался в сердце. Я не дерзал даже взглянуть на него и тем более заговорить. Его движения были священными и неспешными: и он благословлял народ, сознавая всю глубину этого акта, охватывая взглядом всех присутствующих. Он произносил возгласы в таком тоне и с таким темпом, что ум легко следовал им, ибо при торопливом или слишком затянутом пении рассеивается ум. Каждый чувствовал, что старец произносил молитвы с особым вниманием, умом пребывая в сердце. Часто во время Божественной литургии он погружался в себя, особенно во время апостольского чтения, когда ненадолго садился на стул, чтобы отдохнуть. Разумеется, это не было сном: сознанием он следовал происходившему в храме.

Ежедневная молитва, которую старец Софроний установил в храме и на которой он сам часто присутствовал, происходила в сосредоточенной молитвенной обстановке, вызывавшей чувство покаяния и ощущение присутствия Бога. Два часа утром и два часа вечером в храме лишь при свете лампады читалась кем-нибудь вслух Иисусова молитва "Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй нас" и к Богоматери "Пресвятая Богородице, спаси нас" на разных языках.

Божественная литургия и молитва освящали всю атмосферу монастыря и задавали строгий тон подлинной монашеской жизни.

Трапеза

Как во всех монастырях, время трапезы в обители было священным. Присутствие старца было определяющим. Задумчивый, погруженный в размышления, он ел малое количество, необходимое лишь для поддержания тела, с большим благородством. Его присутствие было светлым, духовным. Я помню, как во время трапезы у всех возникало чувство покаяния и сердечный плач. Чтение, учение и степенное присутствие старца создавали глубоко духовную атмосферу.

В первый день визита посетитель имел радость во время трапезы сидеть за столом рядом со старцем, будучи приглашен им лично; ему оказывалось предпочтение перед монахами, даже если он был мирянином. Позднее он садился посреди других. Старец говорил, что первое место — почетное, ибо показывает честь, оказываемую нашему гостю, но и последнее место также — почетное: значит, гость стал членом нашей семьи.

Гостеприимство