Знак Десяти

Декорации переменились. Сами психиатры потрудились над ними еще на рассвете: почти все панели, включая и не пройденную часть лабиринта, были убраны и теперь стояли возле стен. На месте остались только самые дальние щиты, покрытые тканью, а еще на общее обозрение был выставлен ряд голов с пустыми глазницами. Освещения стало больше: зажгли три дополнительные лампы. А снаружи сделалось еще темнее: буря обрела неслыханную силу, и в стены угольного подвала как будто палили из ружей или били гигантские волны.

И все-таки атмосфера была не такой таинственной, как накануне. Сцена скорее напоминала обычный театр.

Спустившись, сэр Оуэн и Квикеринг сразу же обступили Клару Драме и рассказали ей о случившемся. Сэр Оуэн обнял девочку, как будто утешая. Переменилась и сама Клара: теперь на ней была только тонкая белая ночная рубашка. На лице, обрамленном светлыми локонами, запечатлелась боль. А вот Салливан, одетый в свой обычный потертый костюм и с цилиндром на голове, выглядел только безмерно растерянным.

Последним появился мистер Икс, Джимми толкал вперед его стул на колесах. Не было никакой возможности расшифровать эмоции на его застывшем лице и в его остановившихся двухцветных глазах, но достоверно известно, что никто из присутствующих не обнаружил и следа той боли, которая совсем недавно заставила мистера Икс издать нечеловеческий вой. Но самые наблюдательные, пожалуй, согласились бы, что в облике мистера Икс и его преподобия появилась общая черта: под скорбью, которую они, возможно, ощущали, жила твердая решимость.

Оба прибыли в театр как на битву.

Как будто наступил решительный час.

Совсем иначе обстояло дело с сэром Оуэном – это стало еще заметнее, когда он взял слово, – и с Квикерингом, который озирался, как затравленный разъяренный зверь.

– Го-господа… Преподобный До-Доджсон попросил нас продолжить, и я думаю… полагаю… что это будет лучше всего. – В присутствии сэра Оуэна Клара приглушила свою боль и только бросала на своего учителя тревожные взгляды. – Мы должны знать… Нам нужно выяснить, что происходит! Эти сны… Все это крайне необходимо, потому что, честное слово… я сейчас блуждаю в потемках… как и все вы.

– Только не я, Оуэн. Я не блуждаю в потемках.

Спокойный голос его преподобия, сидящего рядом с пустым стулом, на который никто не хотел смотреть, – со стулом Энн Мак-Кари, – произвел еще больший эффект после бормотания сэра Оуэна.

– Что… что ты имеешь в виду, Чарльз?

– Вчера я этого не помнил. Меня куда больше беспокоила тяжкая обязанность – произнести вслух имя мисс Мак-Кари. Но сегодня, проснувшись, я уже знал. – Преподобный замолчал, лицо скривилось. – В последнем сне фигура в цилиндре подошла ко мне достаточно близко… До этого я видел только тень и красные глаза. Но в последнем сне он подошел ближе… и я увидел лицо!

– Нам не стоит тратить на это время. – Это Квикеринг обратился к сэру Оуэну со своего бокового стула.

То, что его преподобие произнес в следующий момент, повернувшись лицом к психиатру, поразило всех:

– Это было ваше лицо, доктор Квикеринг. Ваше лицо. Но тогда вас звали не Альфред Квикеринг, правда? В моем сне вы носили фамилию Марвел. И вы явились, чтобы покончить со всеми нами…

4

На такое откровение все откликнулись одновременно, но по-разному.

Квикеринг как будто получил удар в живот – он принял его с изумлением, но не согнулся. Сэр Оуэн, напротив, изменился до неузнаваемости: то был идеальный образчик уверенного в себе мужчины, который прилюдно теряет лицо.

В этот момент сэр Оуэн был как никогда далек от воплощения фразы «Быть английским врачом синонимично выражению „быть отважным“».

– Но как? – Он в ужасе воззрился на Квикеринга. – Но Эндрю!.. Ты же говорил мне!..

– Молчи, дурак! – Одновременно с этим окриком Квикеринг сунул руку под пиджак.

Цепь этих эпизодов поражала настолько, что в первые секунды никто даже не обратил внимания на угрожающе нацеленный ствол револьвера.

Теперь ситуация напоминала бильярд.

В роли кия выступал темный ствол пистолета. Вначале он нацелился на сэра Оуэна – тот отступил назад. Клара Драме, оказавшись на линии огня, перепугалась так, что бросилась в объятья к его преподобию, который уже был на ногах. И тогда оружие повернулось в сторону оставшейся группы.

Буря снаружи с треском ломилась в стены.

– Оуэн, ты же знаешь, я ничего не делал с Энн Мак-Кари! – В голосе Квикеринга звучало отчаяние. – Я… Я не знаю, что за чертовщина тут творится. Черт подери, никакой сон не может ничего предсказать без соответствующего представления! Оуэн, это подделка! Какой-то трюк!

Он взвел курок револьвера и отошел вглубь подвала, целясь сразу во всех и ни в кого.

– Так-так, – произнес мистер Икс с удивительным спокойствием, почти с удовольствием. – Если я правильно понял… вас зовут не Альфред Квикеринг? Возможно, вы Эндрю Марвел? А вы, сэр Оуэн, об этом знали?

Квикеринг дрожал, дрожал и пистолет в его руке.