Знак Десяти

Потому что мой пациент принялся видоизменять свое лицо (я даже не представляла, что он на такое способен): он напрягал мускулы, о существовании которых я и не подозревала, он превратил свое лицо в маску из китайского театра – а их маски, несмотря на внешнюю невинность, всегда жестоки. А потом все кончилось. Мой пациент в мгновение ока разгладил все складки, и передо мной возникло привычное бестрепетное лицо мистера Икс.

Позже, гораздо позже, я узнала, что это был его способ проявления ярости.

– Никому не говорите об этих последних словах, – приказал он со злостью. – Вам понятно?

– Но скоро… Полиция…

– Никому. Даже полицейским. Не давайте повода заподозрить никому, ни на секунду, ни при каких обстоятельствах, что это могло быть чем-то иным, нежели естественной смертью.

– Но как… – Чтобы получить от этого человека какое-то рациональное объяснение, я была готова встать на колени. – Ради всего святого, мистер Икс… как могла Мэри упомянуть?.. Да, она говорила, что слышала о кошмарах его преподобия, но разве она знала, в чем они заключаются? Получается, она и это знала? Но все было так, как будто… – Мне вспомнился ее взгляд, полный смертельного ужаса. – Она как будто сама его видела… Как будто в тот самый момент она видела это существо! Боже мой! Ах, господи, господи!..

– Зверек нанес нам отменный удар, – сказал мистер Икс. – Но мы не сдадимся. Я глубоко соболезную вам в вашей утрате, мисс Мак-Кари. А теперь возвращайтесь к остальным и успокойтесь. У вас впереди много дел. Повторяю: никому не пересказывайте эти последние слова. Я слышу голоса внизу. Думаю, это полиция. Теперь вам пора.

Все это я вспоминала в бессонную ночь после похорон. Мистер Икс сказал «зверек», а это значит, что он не верит, даже не допускает возможности, что смерть Мэри Брэддок явилась следствием обыкновенного сердечного приступа.

Мэри была убита.

И я постепенно приходила к убеждению, что Арбунтота тоже убили.

Десять способны убивать на расстоянии, посредством особого театра, это я уже знала по себе.

Связь между этими двумя убийствами и сновидениями Кэрролла может быть сложной, но никак не сверхъестественной.

Это может быть только театр – такой же, какой Десять устроили для убитых нищих и меня…

Но где они могли устроить такое для Мэри?

Вот тогда-то я и вспомнила о ее ночной прогулке к баракам. Объяснение должно быть именно там.

И я собиралась его получить.

3

Утром четверга небо предоставило нам передышку, но ветер задувал с прежней силой.

Весь Кларендон-Хаус гудел, как старый деревянный корабль. Но подвал наконец-то просох, его укрепили дополнительным слоем досок, декорации удалось спасти. Мужчины и их крики о шлангах, лопатах и молотках покинули Кларендон. О декорациях мне рассказал Салливан; он скучал, задрав ноги на стол в кухне и почитывая вчерашний «Джорнал». Увидев меня, он тотчас поднялся мне навстречу, склонил голову, и радость его показалась мне искренней.

– Мисс Мак-Кари, нам не удалось поговорить вчера на похоронах. Примите мои искренние соболезнования.

Я поблагодарила, но беседовать с ним не хотелось. И все-таки – таковы уж люди, или такова уж я – меня немного задело, что Салливан не пожелал продолжить беседу. Он ограничился еще одним поклоном и вернулся к газете. Клару Драме я заметила издалека, она слушала сэра Оуэна, но поздороваться с девочкой я не смогла: Нелли сообщила, что медсестер собирает Понсонби.

Когда я вошла, остальные уже были на месте. Присутствовала и миссис Мюррей, но, к ее чести, хочу отметить, что старушка благоразумно воздержалась от произнесения того, что мы заранее ожидали от нее услышать; по временам она награждала нас косыми взглядами, всегда означавшими «ведь я же предупреждала» высотой с египетскую пирамиду. Понсонби тоже повел себя необычным образом. Речь его была краткой и проникновенной, и я до сих пор не знаю, не явилась ли первая особенность причиной для второй. Он так расчувствовался, что сумел правильно произнести имя Мэри Брэддок и не поправлял себя после каждой фразы.

– Досточтимые леди. В течение долгих лет, с самого основания, когда этот дом начал служить своим прославленным пансионерам, мисс Мэри Кристина Брэддок отдавала ему свои силы, свой здравый смысл, свою доброту, сначала учась у старших, когда она еще не была старшей медсестрой, а затем помогая новеньким в должности старшей медсестры и проявляя уважение ко всем…

Только в конце Понсонби отчасти утратил концентрацию – сразу после того, как он назначил Нелли старшей медсестрой до принятия окончательного решения по этому вопросу. Понсонби, я уже говорила, имел привычку произносить свои торжественные речи, постукивая по френологическому черепу, который до вчерашнего дня украшал стол в его кабинете. Я знала, что полицейские сломали редкий череп во время допроса. Вследствие этого Понсонби был вынужден постукивать по воздуху, и это его сильно сбивало.

Разумеется, отсутствие черепа оказалось более чем веской причиной для ошибки в самом конце речи:

– Итак, леди, мы возвращаемся к работе. Именно этого желала бы и сама мисс Пэддок.