Знак Десяти

Никто его не поправил, мы все скорбели. Только миссис Мюррей опустила спицы и сказала свое слово:

– Запомни, Понсонби: Пэддок – это имя демона, проклятого колдуна.

– Будь я на его месте, я бы немедленно потребовала у полиции возмещения убытков, – сказала Нелли, когда мы вышли из кабинета.

– Из-за черепа? – удивилась Сьюзи.

– Это был медицинский череп, – изрекла Нелли с новоприобретенным начальственным выражением, освоить которое ей не составило труда.

Вообще-то, происшествие с черепом казалось мне скорее потешным эпизодом посреди большой трагедии. И подтверждением полицейской бесцеремонности.

Череп сломали не при мне, а при Нелли, хотя все мы, конечно же, если не видели, то слышали: ведь мы ждали за дверью кабинета Понсонби, когда нас вызовут на допрос.

Это случилось наутро после смерти Мэри. Сначала мне заново представился агент Лоусон – тот, что с седыми усами; на сей раз Лоусон выглядел гораздо более озабоченным, как будто случай Арбунтота был вполне ожидаем для пациента, похожего на «разбитый горшок», но Брэддок – это совсем другое дело, «спектакль на морском берегу», как выражаемся мы в Портсмуте: все это видят, все поражены, а единственное объяснение этому явлению – оно случилось, и все тут. Лоусон воспользовался для допроса кабинетом Понсонби и вызывал нас внутрь по одной. Его удары по точкам над i звучали куда глуше, чем неделю назад.

Прошло чуть больше часа. К Лоусону уже присоединился агент Бёрч, все такой же отчужденный, молчаливый и бородатый, в фуражке до самых бровей. Сьюзи и Нелли обратили внимание, что Бёрч беспрестанно сжимал и разжимал кулаки – это было как тик.

Вот тогда это и произошло. Лоусон повторно вызвал Нелли, чтобы согласовать между собой показания медсестер, а потом она сама пересказала нам все происходящее в подробностях (для нас это были шум и голоса за дверью): Лоусон еще раз спросил, почему Нелли считает, что Мэри Брэддок в последнее время вела себя «странно», а Нелли, высокомерная Нелли, его отбрила: «Я уже сказала все, что имела сказать по этому поводу».

Именно в этот момент Бёрч выскочил из угла (по выражению Нелли, как обезьяна), схватил череп с размеченными френологическими зонами – предмет не то чтобы величайшей ценности, но все-таки нечто большее, чем обыкновенная безделушка, – и со всей силы грохнул его об пол. Теменная кость отскочила к туфле Нелли, Нелли завопила. Даже Лоусон от неожиданности побледнел, но тотчас же отыгрался на медсестре: «Вот видите! Рекомендуем вам отвечать на наши вопросы, миссис Уоррингтон, иначе мистер Бёрч впадает в крайнее беспокойство».

Бедняжка Нелли расплакалась, пол был усеян обломками черепа, она повторила всю историю, а еще упомянула, что пересказывала ее и мне тоже. Я ее за это не виню.

И хотя полицейские допросили и меня по второму разу, при мне никакой череп – ни живой, ни мертвый – не крушили, а потом Лоусон принес Понсонби извинения за причиненный ущерб, и агенты наконец убрались восвояси. Я, повторюсь, посчитала такое поведение вполне обыкновенным для полицейских. Я всегда утверждала, что полиция должна быть немного грубой, потому что люди достойные в большинстве своем не грубы, а вот злодеи – да. А что противопоставить грубияну, если не собственную грубость?

После собрания у Понсонби мы разошлись по своим делам, но прежде договорились снова встретиться на очередном заседании «Медсестер за чаем», в память о Мэри. Эта идея пришла в голову Сьюзи, мне она тоже сразу понравилась.

Еще и потому, что так быстрее пролетит время, оставшееся до исполнения моего плана.

4

Когда я пришла к мистеру Икс, атмосфера в комнате снова была невыносимой.

Здесь устроили искусственный полумрак: задернутые шторы и пара зажженных ламп. А еще здесь было полно курящих джентльменов, не курил только мистер Икс, кресло которого было обращено к двери. Вскоре после меня вошел Понсонби – и тотчас закурил. Последними присоединились Джимми Пиггот и его сигаретка.

Сэр Оуэн уже давно и надежно завладел ситуацией. Когда я вошла, он как раз говорил, поэтому, чтобы не отвлекаться, приветствовал меня легким кивком.

– Да, джентльмены. Я еще сопротивляюсь… как и мой коллега доктор Квикеринг, здесь присутствующий, тоже сопротивляется предположению, что мы столкнулись с реальной угрозой, правильно? Цепочки случайностей – не редкость в повседневной жизни…

Его перебил вскочивший Квикеринг, который до этого момента спокойно попыхивал сигарой:

– И он не объявил имени! – Мне стало не по себе от этого яростного выкрика. – Он сказал: «Один из вас умрет». Я тоже могу так сказать!

Кэрролл взирал на психиатра почти с состраданием.

– Оуэн, я просчитал вероятности, – объявил Кэрролл. – Упоминание про Десять, мистер Игрек в Портсмуте… Испачканный в крови ножик, кровь на моей постели… Кролик под колесом кареты… Смерть мистера Арбунтота одновременно с падением часов. А теперь еще и мисс Брэддок… вероятность случайного совпадения можно выразить числом ноль целых, запятая…

– В ваших снах не было никаких прямых упоминаний, только про часы! – рявкнул Квикеринг.