Знак Десяти

Сэр Оуэн всегда чувствовал необходимость смягчать грубость, с которой изъяснялся его коллега. Его ответ прозвучал мягче:

– Чарльз… что касается этой группы Десяти и этого мистера… кем бы он ни был… В этом пункте мы должны довериться слову мистера Икс и его медсестры, правильно? Я им доверяю, однако… если оставить в стороне это немаловажное пророчество, все остальное можно признать совпадениями. Маловероятными? Да, но все же допустимыми. Как бы то ни было, смертью мисс Брэддок теперь занимается полиция. Что же до нас, мы продолжаем наш ментальный театр. И посреди стольких несчастий я готов сообщить вам хорошую новость: представление может состояться в ближайшие выходные, если все пойдет хорошо и не случится наводнений или иных катастроф. Однако решение за тобой, Чарльз. Да, я тебе рекомендую пройти через это, но готов ли ты к испытанию?

Кэрролл ответил с необычным для него спокойствием и ясностью:

– Я готов, Оуэн, сейчас как никогда прежде. Прежде меня удерживал мой собственный страх. Последний кошмар заставил меня бояться за вас. И сейчас я нахожусь в ситуации, когда курок был спущен во второй раз и пуля пробила сердце самого безвинного существа, и теперь я желаю встретиться с убийцей лицом к лицу. И не имеет значения, находится он внутри меня или вовне, является порождением моей фантазии или же реальным посланцем смерти.

Мы слушали Кэрролла с растущим почтением. Впечатлился, кажется, даже сэр Оуэн.

– Чарльз, ты ведь математик и логик. Какой убийца? С этой несчастной медсестрой приключился сердечный приступ…

А Квикеринг без всякого перехода обратил свою ярость на меня:

– Ваша коллега умерла у вас на руках. Она вам что-нибудь сказала?

– Нет… Нет, сэр.

Квикеринг сверлил меня холодными голубыми глазами.

– Господа! – Сэр Оуэн схватил ситуацию за горло. – Если мы завершили разговор о пророчествах и таинственных снах, мы с коллегой должны вернуться к работе. Приношу свои соболезнования мисс Мак-Кари и остальным медсестрам Кларендона, а также и вам, доктор Понсонби. Джентльмены, наилучший способ противостоять смерти – это наука.

– Я верю… – Понсонби подался вперед, – не скажу, что окончательно, но до последнего предела моих способностей… Я верю в девиз, который вы сейчас провозгласили, доктор.

Сэр Оуэн позволил себе сполна насладиться лестью Понсонби, а Квикеринг, не теряя времени даром, выпустил сигарный дым сквозь белоснежные зубы на смуглом лице и напустился на моего пациента:

– Ну а вы, мистер Икс? Вы сегодня помалкиваете. Вас что-то печалит?

Мой погребенный в кресле пациент как будто очнулся от летаргического сна:

– Господа, я должен принести извинения. Удар оказался слишком жесток. Мне известно, как близки были моя медсестра и медсестра Брэддок. Да, я ожидал трагедии, но эта смерть…

За словами мистера Икс последовало молчание, а посреди молчания возникли тихие аплодисменты, далекие, как шум гигантской волны. Подобную реакцию может вызвать очень смазливый мальчик, который котируется не ниже чистокровного жеребца на скачках в Эскоте, когда он выходит на арену в Саут-Парейд, облаченный лишь в лоскут ткани, который тоже скоро с него спадет. Наверное, это была одна из причин, по которой отвратительный Квикеринг разразился аплодисментами:

– Добро пожаловать в сообщество людей, которые до сих пор не разучились удивляться, мистер Икс! Вот и настало время, когда вы тоже не знаете, как реагировать!.. И знаете, что я думаю? Что вы сейчас не меньше нашего затерялись в чаще предположений!

– Совершенно верно, доктор Квикеринг.

Квикеринг выпустил дым в потолок, улыбнулся и вслед за сэром Оуэном покинул комнату.

Кэрролл, прежде чем выйти, задержался передо мной.

– Соболезную, – сказал он.

На похоронах он уже принес мне свои соболезнования. Теперь было что-то другое. Я посмотрела ему в глаза.

И увидела, как маска, которой мы закрываемся от других людей (только Богу или дьяволу известно, откуда она взялась, ведь, я уверена, был и лучший мир, в самом начале времен, когда все мы обнажали свои чувства и это не считалось скандальным

), – я увидела, как эта маска сама собой исчезла с лица Кэрролла и позволила мне разглядеть его боль.

Одну секунду я колебалась, а потом протянула Кэрроллу обе руки, и мы вместе заплакали.

Быть может, этот человек и заслуживал своего ада, но ведь не я его туда отправила.

5

Разумеется, когда мы с моим пациентом остались наедине, все переменилось.

Мистер Икс выпрямился в своем кресле – такой серьезный и такой сосредоточенный, что это было почти страшно.

– Проверьте, чтобы никто нас не подслушивал за дверью, – сказал он, а продолжил только после того, как я выполнила его поручение: – Спасибо, что не упомянули о последних словах Мэри Брэддок.

– Вы об этом просили.