Знак И-на

— И мне тоже, — отчеканила она. — Но без твоей помощи мне не справиться.

— Нет, в это я играть не буду. Я ничем не могу тебе помочь. Ловить его я и так буду, чего еще ты от меня хочешь?

— Это не игра! Мне недостаточно его поймать. Мне нужно понять, почему! — разозлилась Алиса. — Тебе-то это будет безразлично.

— А тебе зачем? Ну какая разница? Возможно, на этот вопрос вообще нет ответа. Почему убивают серийные убийцы? Да потому, что они чокнутые, вот почему.

Алиса устало потерла глаза, а потом встала и решительно пошла к облупленной двери без стекла.

— У тебя есть Телеграмм? Я тебе туда пришлю распечатку разговора. С вот этого номера.

— С которого тебе дали позвонить, да? — хмыкнул Третьяков.

Алиса посмотрела на него тяжелым взглядом.

— Я хочу верить, что ты не станешь никому передавать наш сегодняшний разговор. И номера этого тоже. Впрочем, плевать. Я все равно потом поменяю номер.

— Телеграмм у меня есть. Присылай. Ты просто каким-то шпионом стала.

— Или просто параноиком.

Иван проводил Алису до двери молча. Уже на выходе он спросил:

— А может… все-таки дашь послушать оригинал?

Алиса выдержала его взгляд и добавила:

— Поверь мне, Третьяков, тебе лучше такого не слышать, а то у тебя появятся проблемы по работе.

Несколько мгновений они сверлили друг друга взглядами, поединок в стиле «кто моргнет первым».

— Все-таки какую неглупую дочь вырастил подполковник Морозов!

56

— Деточка, ты должна немедленно все бросить и приехать к нам, слышишь? — кричала в трубку бабушка. — Ты так доведешь себя до нервного истощения! Ты же можешь взять какую-нибудь справку для института, а в Минске уже тепло, уже даже почки набухли. Вчера солнечно было, так мы с дедушкой зажарились, даже пальто снять пришлось.

— Бабуля, а почему я должна все бросить, я не понимаю? — устало спросила Алиса, отодвинув кричащую трубку от уха.

— Это же ненормально — лезть в следствие. Ты что — как эта… героиня из детектива? Тебе нужно побыть с семьей, успокоиться. Крис сказал, ты прогуливаешь институт. Так какая разница…

— Крис, значит, сказал… — скривилась Алиса. — Понятно. Бабушка, а может, лучше ты приедешь ко мне в Москву? У нас тоже скоро потеплеет, скоро майские праздники, вот бы и приехали.

Бабушка замолчала. Москву Полина Ильинична ненавидела. Шумно, грязно, холодно. Алиса — холодная, неразговорчивая, почти чужая и странная к тому же. А что поделать, не помогла сыну в свое время, что бросила его с внучкой одного, свалила все на плечи другой бабки, Евдокии Афанасьевны — теперь вот, результат. С другой стороны, а что она могла сделать? После Светланиной смерти Алиса была для Андрюши как свет в окошке. Ради нее жил. Без нее бы спился — и все. Как заберешь ребенка от убитого горем отца? А оставаться в Москве… Квартира была записана на Евдокию Афанасьевну, к тому же квартира роскошная, досталась ей от мужа-профессора. Дмитрий Шварц от Евдокии Афанасьевны загулял, так та его не простила, велела убираться в новую семью. Профессор оставил жене и дочери все, надеясь со временем хоть как-то наладить диалог, но гордая и прямая, как палка, Евдокия Шварц на развод прислала доверенное лицо и с бывшим мужем не разговаривала ни единого разу. Он для нее словно умер.

Вот такая женщина вырастила Алису. После смерти Светланы Алиса стала для них обоих — бабки и отца — единственным смыслом жизни. А Алиса ох какой тогда, после больницы, была тяжелой. Истерики днем и кошмары ночью, даже после больницы и санаториев ходила плохо, ногу волочила и все время мать ждала, сидела в прихожей и смотрела на дверь. Затем стала с ее фотографиями разговаривать. Полина Ильинична как-то намекнула, что девочку нужно показать психотерапевту, после чего Андрюша надолго пропал и перестал звонить. Теперь вот его и вовсе не стало.

Плохо, ой плохо. Но в Москву ехать… Дача скоро. На подоконнике рассада. Оставить все на деда? Так он все сгубит и засушит. Еще и запьет на радостях. Яблоня от яблока…

— Ты хоть в институт ходи, не филонь, — сдалась бабушка. — Это же глупость какая, сорвать себе диплом.

— Не сорву, не волнуйся, — пообещала Алиса.

Институт стал далеким и каким-то игрушечным, словно среда из компьютерной игры, которая Алисе прискучила. Она отключилась и повернулась туда, где лежали на полу листы с записями и именами.

Все, кого знал отец или хотя бы мог знать. С чего бы начать? Имен на листах было много. Алиса позвонила Мануйлову, Бахтину, но они оба, не сговариваясь, сказали одно: мол, ты в своем уме? Мы же все видели фото Нечаева, и если бы вспомнили — сами бы уже давно об этом доложили.

Тогда Алиса решила поговорить с Никитиной, ведь та общалась с отцом неформально. Убит отец тоже был на даче, так что… есть надежда. Алиса нашла номер мобильного телефона, который Екатерина Эльдаровна дала Алисе на похоронах, и набрала его.

— Екатерина Эльдаровна?

— А кто ее спрашивает? — Голос женский, молодой.

— Это Алиса Морозова, дочка Андрея Петровича. Я могу поговорить с…

— Ой, Алиса. Это Оля, дочка Екатерины Эльдаровны. Вот нежданный сюрприз! Как дела?

— Спасибо, хорошо, а у вас?