Знак И-на

Сидели долго, чай остыл.

— Откуда ты взяла файл…

— Тебе не стоит задавать слишком много вопросов, — сказала Алиса. — На всякий случай, не стоит. Пока тебя не обязывает работа, по крайней мере.

— Ты так считаешь? Я должен просто проглотить свои вопросы и утереться? Что ты там делала? Что было у тебя в сумке, что ты сочла необходимым ее спрятать? Ведь ты ее прятала не от него, ты прятала ее от нас, от полиции. Алиса, если ты сделала что-то противозаконное, ты не сможешь оправдать это смертью своего отца. Я не смогу тебе помочь, ты понимаешь?

— Но ты можешь мне помочь, — вдруг жалобно всхлипнула она. — Мне все равно, что будет со мной, но я не понимаю, не могу понять. Сколько ни думаю, ни пытаюсь анализировать все это…

— Ты об отце? — вздохнул он, и плечи опустились.

— Почему он его убил?

— Ты за этим к нему поперлась? Спросить? Ты соображаешь, чем это могло закончиться, Алиса?

— Ты задаешь так много дурацких вопросов, кроме одного, — разозлилась она. — Почему бы тебе не спросить у меня, что Никита Нечаев ответил мне на этот вопрос?

— А он ответил? Все-таки ты видела его? — Иван не смог сдержаться, вскочил и забегал по кухне. Затем достал из своего холодильника бутылку водки — начатую, недопитую за недостатком свободного времени. Открутил крышку и отхлебнул приличный глоток. Громко крякнул, выдохнул, со стуком поставил бутылку на стол и плюхнулся на табурет. — Рассказывай.

— Я видела его, да, — кивнула Алиса, протянула руку и под изумленным взглядом Ивана, сделала то же самое. Отвинтила крышку, зажмурилась и отхлебнула водки из горла. Затем издала звук, больше похожий на короткое кукареканье, закашлялась, пролила водку на стол. Иван постучал ее по спине.

— Сдурела, куда столько?

— Не больше, чем ты! — возмутилась Алиса, глаза ее заблестели от выступивших слез. — Господи, какая гадость. Как это можно пить? Это же яд какой-то.

— Ты что, никогда не пробовала водку? — Третьяков изумился еще больше.

Алиса пожала плечами.

— Повода не было.

— Ладно, может, и хорошо. Ты же промерзла, так хоть не заболеешь. Нет, ну в тихом омуте черти с лошадь. Как же ты додумалась к нему припереться? Как он не убил-то тебя?

— Вот этого тебе точно лучше не знать. Но только ясности не прибавилось. Понимаешь, ты, Третьяков, я в полном тупике. Я все знаю про него. Я знаю, что у него была чокнутая мать, которая прыгала из окон, состояла на учете в диспансере и слышала голоса.

— В диспансере мы данных не нашли. Правда, там данных за девяностые вообще нет, архив не сохранился. Но ты права, судя по рецептам, мать Нечаева была больна шизофренией.

— Не по рецептам, а судя по тому, что он и сам болен, — возразила Алиса, косясь на водку.

Иван перехватил ее взгляд, вздохнул, встал и достал две чашки из своего шкафчика. Затем снова нырнул в холодильник и извлек заветрившийся кусок колбасы, купленной по акции в местной «Пятерочке». В обычное время он бы ни за что даже не показал Алисе эту колбасу, но сегодня чем-то закусывать было надо. Такая выдалась ночь. Выпили. Алиса снова утерла слезы, съела колбасу, не жалуясь. Заглотнула, как заглатывают горькое, но нужное лекарство.

— Так ты сопьешься, — проворчал Иван. — Ладно, скажи мне лучше, так ты считаешь, он сумасшедший? Неправильно спросил. Конечно, ничего нормального в нем нет. Но вот именно в медицинском смысле, думаешь, у него самого тоже есть диагноз? На учете он не состоит и никогда не состоял. После школы надолго уехал из Егорьевска, учился в Москве на геодезиста, работал в экспедициях. Последние несколько лет работает по контракту сдельно, с несколькими конторами. Дороги, земельные замеры, прокладка магистралей. Хороший специалист. Никто ничего странного не замечал. Не слишком общительный, но и не так, чтобы весь в себе. Деньгами помог одному коллеге. Водит внедорожник «Патриот». Тоже значит, что проходил медицинскую комиссию и получал справки от нарколога и психиатра. Алиса, я спрашиваю, потому что если у Черного Воина диагноз, то ни к чему мы его не сможем привлечь. Упекут его в больничку, что тоже, конечно, не сахар, но посадить его в тюрьму не получится.

— Он слышит голоса. Они ему говорят, что делать, помогают найти жертву. Его мать тоже слышала голоса, так что делай выводы сам.

— Значит, все-таки псих со справкой.

— Но зачем он убил моего отца, я так и не узнала, понимаешь? Он сказал, что ему голоса приказали, вот и убил. Только это чушь.

— Думаешь, он тебе соврал? Потому что, как я понимаю, скорее всего, именно так все и было. Он все делает, потому что голоса. Что тебя не устраивает, я не понимаю?

— Меня все не устраивает, Иван, — отчеканила Алиса. — Должна была быть какая-то причина.

— Да не могло у него быть никакой причины. Он и знать твоего отца не знал.