Знак И-на

— Риск был очень большой. Меня могли вычислить или опознать в любую минуту. И потом, эти линзы, ужасная вещь. Глаза чешутся. Ты знала, что они собирали народ со всех окрестных отделений? Тут была такая же неразбериха, как когда едешь в летний лагерь. Знаешь, кто-то с кем-то знаком, но остальные начинают с чистого листа.

— Но форма, как ты раздобыл форму? — Алиса вздрогнула и побледнела.

Нечаев заметил это и кивнул даже с сожалением.

— Да, Алиса, все имеет свою цену.

— Ты убил одного из них, так?

— Странно, что его так и не хватились. Ребята из его подразделения, видимо, решили, что его просто поставили на другую точку, забрали на другом автобусе. Нет, операцию они придумали хорошую, но организация хромает. Везде — бардак. Видишь, все ушли, оставили нас вдвоем. Слушай, я так рад, что ты пришла. Я знал, что ты придешь.

— Знаешь, здесь и сейчас ты мог бы и не врать, — с отвращением бросила Алиса. — Ты рад? Ты пытался меня отравить — и ты рад?

Сомнение отразилось на лице Никиты Нечаева, его зеленые глаза блеснули.

— Тебя пытались отравить?

— Ты не такой хороший лжец, Никита.

— Я никогда не врал тебе, Алиса, но сейчас у меня нет времени объясняться с тобой. После поговорим.

— Не будет никакого «после». Ты же знаешь, зачем я пришла.

Нечаев беспечно кивнул, а полицейский на земле тихо простонал.

— Ты хочешь, чтобы он остался жив. — Алиса заметила у него в руках длинный блестящий нож с тяжелой рукоятью. — Тогда кто-то должен пролить кровь вместо него. Я бы не хотел, чтобы это была ты.

— Тот голос…

— О, у тебя еще остались для меня вопросы? Отец, отец, отец. Как мы привязаны к нашим корням, это же чудовищно. Ладно, что ты хочешь знать, Алиса из Страны чудес?

— Этот голос — как он передал тебе видео? То видео, где ты убиваешь Карима Джуварлы?

— Кого? — искренне недоумевал Нечаев.

— Убийство в Лесных Морквашах.

— Так его звали? — удивленно скривил губы он. — На самом деле его звали Га-Маюн. Бог-птица. Он нехороший бог, несет беду, но беда — это тоже часть жизни. Тоже часть того, что вы называете добром и злом. А видео? Кажется, я получил его по электронной почте сразу после звонка.

— Он тебе звонил? Наблюдатель тебе звонил?

— Наблюдатель? Да, Алиса, ты права, это его имя — Наблюдатель. Может быть, он и сейчас наблюдает за нами. Он приходил ко мне во сне, но самое забавное, что тогда он действительно позвонил. Так… по-земному, да?

Полицейский шевельнулся, и Нечаев склонился к нему. Алиса воспользовалась моментом, выбросила вперед руки с пистолетом, нацелила его на Нечаева.

— Отойди от него, — сказала она.

Нечаев вздохнул и закатил глаза.

— Мы ведь это уже проходили, Алиса, разве нет? Ты же не выстрелишь в меня. — Не обращая внимания на пистолет, Нечаев стянул с себя форменную рубашку и отбросил фуражку, оставшись по пояс голым. Поймав взгляд Алисы, он усмехнулся: — Чтобы тебе целиться легче было.

— Я этого не хочу, но я это сделаю.

— Не сделаешь.

Никита улыбнулся и склонил голову вбок. Полицейский начал приходить в себя, простонал и приподнялся на локтях. Продолжая улыбаться, Нечаев размахнулся и со всей силы ударил того по лицу ногой. Алиса закричала, но Нечаев тут же перевел взгляд на нее — бешеные черные глаза. Что-то с ними было не так, с его глазами. Это сон, ужасный сон. Она должна его застрелить. Руки дрожали, и пистолет, к которому она так привыкла за последний месяц, стал чужим и тяжелым. Разбудите меня.

— Стреляй, что же ты не стреляешь? — зло крикнул он. — У меня нет времени на этот цирк, коридор открыт, но у нас максимум минут двадцать. Отойди и не мешай, а то скоро сюда вернутся твои друзья, и мне придется убить гораздо больше людей.

Нечаев отвернулся, ухватил мальчишку-полицейского за ноги и поволок дальше в лес. Алиса шла за ними, держа пистолет перед собой и пытаясь убедить себя в том, что сможет выстрелить. Коридор открыт. Мальчик стонет. Из Алисиных глаз текут слезы. Она их не замечает.

— Видишь ли, Воином может быть не каждый, — говорит Нечаев с напряжением в голосе от нагрузки. Тащить тело тяжело.

— Ты сражаешься с бесчувственным человеком. Ты не Воин.

— Разве? А мне кажется, что на меня наведен пистолет, — возразил он, криво усмехаясь. — А ты, наверное, представляла себе эту сцену. Может быть, даже тренировалась. Но убить живого человека, Алиса, особенно в первый раз — это ведь сродни самоубийству. Я знаю, потому что в каком-то смысле я был рожден уже мертвым. Я не говорил тебе, что чуть не умер в родах? Это все из-за моего отца. Мать потеряла столько крови…

Он говорил, а сам тащил тело жертвы. Его сила — физическая сила — просто поражала.