Знак И-на

— Ты не Воин, Алиса. Пока что, во всяком случае, хотя могла бы им стать. Тут нужно тренировать не тело, а дух. Чтобы душевная боль стала частью тебя, как хроническая болезнь, как сумасшествие, с которым смиряешься и учишься жить. — Он склонился и одним движением вспорол ножом форменную рубашку на полицейском. Тот простонал, его грудь и живот оголились. Бросив короткий взгляд на Алису, Нечаев выпрямился, как пружина, замахнулся — его рука взлетела вверх, и нож блеснул в ночи. Алиса сжала пальцы и нажала на курок. Звук выстрела был тихим, сработал глушитель. Алиса вгляделась в темноту, но тут же почувствовала что-то на своей шее. Холод. Острие ножа.

— Я не думал, что ты все-таки выстрелишь, — услышала она восхищенный голос. Он звучал прямо у нее за ухом. Нечаев стоял за ней, его нож был у Алисиного горла. — Молодец. Я не ошибся в тебе. Скажи, тебя ведь уже не так пугают города и дороги? Знаешь, мы могли бы уйти отсюда вместе. Ты и я.

Он давил лезвием сильно, вызвав пульсацию вены, Алиса почувствовала острую боль в руке. Нечаев кулаком выбил пистолет из ее ладони, и он улетел в небытие. Страх — тугая волна горячей крови по венам.

— Но ты не пойдешь со мной. Коридор открыт, — прошептал он, — для тебя. Иди на свет.

— Отойди от нее! — раздался до боли знакомый голос из леса. Третьяков стоял там, выставив вперед пистолет. — Отойди от нее и подними руки, если хочешь прожить следующие три секунды.

— Нет.

— Коридор все равно уже закрылся. Ты проиграл, Ингвар, и даже если ты убьешь ее сейчас — четырнадцатого убийства все равно не будет. Все кончено. Отпусти ее.

— Ты ничего не знаешь об этом, — крикнул Нечаев, и нож врезался в Алисино горло чуть сильнее. — Это не игра, и я не могу проиграть. Если ты выстрелишь, ты попадешь в нее, и ее кровь прольется на эту землю. Если ты не выстрелишь, я воткну в нее нож, и случится то же самое. Это случится в любом случае…

Алиса не стала слушать дальше, она рванула вниз. Доли секунды хватило, чтобы выхватить нож, развернуться и со всей силы вонзить его Нечаеву в шею. В ту же долю секунды прозвучал выстрел, он был как гром. Нечаев зашатался, сделал шаг назад, его черные глаза сфокусировались на Алисе. Она смотрела, не могла отвести взгляд. Кровь била фонтаном из его шеи, стекала тонкой струйкой по белой обнаженной груди.

— Ты с ума сошла? Чертова дура, отойди, отойди от него! — кричал Третьяков, но Алиса осталась стоять на месте. Она знала, видела, что все кончено, но знать путь и пройти его — не одно и то же. Алиса смотрела ему в глаза, Никита Нечаев еще держался на ногах, но это было его последнее мгновение на земле, его время раскручивалось по спирали, ускоряясь до скорости света. Еще доля секунды, и Черный Воин дернулся — воин с пробитой стрелой грудью. Он раскинул руки, как крылья, и полетел назад, вниз, к земле. Его тело изогнулось в полете, он упал на землю и остался лежать там, разбросав руки в стороны. Алиса бросилась к нему, склонилась, мотая головой.

— Прости, прости, — бормотала она.

Никита посмотрел на нее и вдруг улыбнулся. Еле заметно, уголками губ. Из последних сил он поднял свою окровавленную руку, потянулся и нежно провел пальцем по ее лицу.

— Теперь ты воин, — выдохнул он, и его черные глаза помертвели.

Алиса сидела очень тихо, недвижимо, пытаясь задержать время, но спираль дрогнула и закрутилась в другую сторону. К Алисе подбежал Иван, оттащил ее в сторону, осмотрел, взял за плечи и принялся трясти.

— Ты как? Ты в порядке? У тебя кровь идет.

— Это не моя кровь, — ответила она. — Это его кровь. Он — тринадцатая жертва.

Иван нахмурился.

— Это он так сказал? Что он сказал тебе? — Алиса покачала головой.

— Ничего. Он не сказал ничего.

74

Алиса отказалась от медицинской помощи, но ее все равно привезли в Пучежскую центральную районную больницу — аккуратное двухэтажное здание, располагавшееся в квартале от пожарной части. Операционная, к облегчению главного врача больницы, не потребовалась никому. У Алисы, хоть она и была вся в крови, оказался только небольшой порез на горле. Когда ей предложили донести ее до приемного покоя на носилках, она ничего не ответила, выпрыгнула из «Скорой» и прохромала в здание на своих ногах.

— У нее повреждена нога? — спросил хирург.

— Нет, это у нее старая рана, — ответил Иван задумчиво. — Наряду со многими другими.

— У вашего лейтенанта сотрясение мозга, перелом скулы. Его били ногами по лицу, — сообщил хирург и ушел в здание.

Иван прошел за ним. По телефону ему уже сообщили, что Алиса должна быть арестована за незаконное хранение оружия и что если он, майор Третьяков, упустит ее, то будет отвечать за это лично — погонами.

— Она ничего не сделала, — пробормотал он, пытаясь вклиниться в крик Шапошниковой, но знал — его не услышат. Поэтому, заходя в палату, где разместили Алису, он раздумывал и никак не мог придумать, с чего начать.

— Он убил полицейского, — начала за него Алиса. Иван кивнул. — Чтобы выдать себя за него в оцеплении. Его нашли?