Знак И-на

— Ты спятил? Какая серия? Пермский край? Егорьевск? Ты хочешь меня в гроб свести? Хочешь федерального расследования, в котором мы утонем на долгие годы? И ничего не добьемся, понимаешь? Пермский край!

— Николай Степанович, понимаете, кроме этих случаев, больше случаев применения флунитразепама не имеется. Ни до, ни после! — попытался возразить Третьяков.

— Да? — холодно улыбнулся Мануйлов. — А знаешь, почему? Да потому что просто плохо копали! У нас базы данных только начинают наполняться. Если копнуть поглубже, наверняка найдется еще миллион случаев употребления твоего флунитразепама. Нету признаков серии, понимаешь? И слава богу, что нету. Жертвы разные? Разные. Места разные? Вот. Способы убийства тоже разные. Одного за ноги подвесили, другого догола раздели, третью небось изнасиловали и в канаву бросили.

— Но Николай Степанович! — разозлился Иван. — Других версий нет.

— Слушай, Третьяков, а ты видел когда-нибудь глухаря, а? Между прочим, очень милая птаха. Хвост у нее такой… ну, как у павлина. И стучит, стучит и курлычет. И раз уж она есть, значит, она кому-то нужна. Глухарь — нормальная птица. А ты — нет, ты ненормальный. Пермский край ему. Командировку тебе оформить? Серии ему мерещатся. Так ты и до Таиланда доедешь — и там найдешь свой флунитразепам. Иди, Ваня, иди. И запомни: бывает в жизни ситуация, когда глухарь — это тоже хорошо.

20

Ножи действительно оказались разными. К тому же через пару недель до Третьякова дошла информация из города Саранска еще об одном случае с флунитразепамом в протоколе — там тоже имелся труп, а вместе с ним и нож с сохранившимся отпечатком пальца. Убийство произошло двадцать первого января пятнадцатого года, а двадцать второго по горячим следам был задержан убийца. Им оказался коллега убитого, они вместе работали на частной стройке в одной из деревень. О том, что в день убийства оба фигуранта начали выпивать еще с утра, показали сразу несколько свидетелей. Отпечатки пальцев на орудии убийства принадлежали рабочему, нож тоже был его, он этим ножом всегда мясо резал. В настоящее время убийца осужден и отбывает наказание. Иван перечитал материалы несколько раз и пришел к однозначному и неоспоримому выводу. Конечно, Мануйлов был прав. Не таким уж и редким оказался препарат. Так что, хоть связующее звено, без сомнений, просматривалось, версию о серии следовало отложить до лучших времен.

К концу января дело подполковника потихоньку покинуло первые полосы газет и интернет-порталов, и в Комитет на совещания Иван тоже ездить почти перестал. Глухарь — птица нормальная, как сказал Мануйлов. Когда мобильный телефон Ивана зазвонил и на разбитом экране отразилось имя Алисы Морозовой, он стоял у высотного дома в Северном Бутове, около размазанного по асфальту трупа «прыгуна» и сквозь зубы интересовался у сотрудников «Скорой помощи», что именно в этом суициде криминального.

Увидев на экране имя, он помедлил, пытаясь угадать, что именно может услышать от Алисы Морозовой. Несколько дней назад Иван навестил Ольгу Никитину, уточнял кое-какие детали ее разговора с Алисой, а также наведался в ее альма-матер и поговорил с ее сокурсниками и преподавателями. Узнал много ненового и не особенно интересного о том, какая прекрасная, способная, образцовая студентка Алиса Морозова, что участвует в различных исследованиях и программах, говорит на двух языках, подает надежды и вообще.

Из интересного — что Алиса замкнутая, вернее, сознательно ограничивает свой круг общения. Так выразился ее однокурсник — тот самый тощий парень с похорон, один из немногочисленных друзей Алисы. Он сам, к слову сказать, был странным. Начать с того, что звали его Крисом Морганом, говорил он с ощутимым иностранным акцентом, но при этом был россиянином и вообще — обычным студентом. Даже жил он в общежитии МГУ. Несмотря на акцент, говорил безупречно, окончания не путал и слова выбирал правильно, вплоть до матерных. Выяснилось, что его родители — русская мать и американский отец — развелись, когда Крису было четырнадцать. В результате из солнечной Северной Каролины Крис прилетел в угрюмый зимний Саратов, заваленный снегом до второго этажа. Так началась его российская жизнь, приведшая умного и, как это свойственно американцам, инициативного Криса в МГУ. Может быть, именно это их и подтолкнуло друг к другу — они оба не чувствовали себя своими. Крис — в силу происхождения, потому что от природы он вообще-то человек довольно общительный. Алиса же просто потому, что это — Алиса.