Знак обратной стороны

– Да, что-то такое слышал. Дух безумного художника и все такое прочее.

Валерия молча расстегивает пальто, вынимает одну руку и закатывает рукав. На едва тронутой загаром коже четко видны черные линии.

– Что это? – недоуменно спрашивает полицейский.

– То, что не дало сойти мне с ума. А теперь послушай другую легенду. Легенду о том, кто когда-то поклялся изменить свою жизнь. О том, кто в одиночку отодвигает конец света. О том, кто знает обратную сторону.

3/7

Пока мы кружили по улицам и дворикам, я даже успела задремать, а очнулась лишь когда машина въехала через массивные железные ворота во двор двухэтажного дома. Удивительно, но впервые на моей памяти я смогла настолько расслабиться, сидя на пассажирском сидении. То ли дело было в недавнем приступе, не оставившим никаких сил, то ли причина заключалась в сидевшем рядышком художнике. Сначала он пытался отлечь меня разговорами о каких-то пустяках, но видя, что ему не очень охотно отвечают, отстал. С каждой минутой становилось все светлее, солнце окончательно высунуло свою веснушчатую голову из-под укрытия крыш и решило жарить на полную катушку. Я сосредоточила свое внимание на бегущей впереди полосе дороги, не заметив, когда глаза сами собой закрылись.

Роман тронул меня за плечо и окликнул по имени. Кажется, даже не один раз.

– Приехали? – Мужчина кивнул и помог мне вылезти. – Это ваш дом?

– Неплохо, да?

– Недурно, – признала я.

И тут только поняла, какую непростительную ошибку совершила. Мне было известно, что у Романа есть сестра, но о других родственниках он никогда не заикался. Надо было хоть для приличия поискать подобные сведения в интернете, но даже этого я сделать не удосужилась. А что, если за порогом меня ждут красавица-жена и двое прелестных малюток? Или родители Романа, которые слыхом не слыхивали ни о какой Виктории Милетовой?

– вы… живете один?

– Нет, – так легко и просто произнес художник, заставив меня остановиться в нескольких шагах от входной двери, словно для него привычным делом было притаскивать разных девиц к семейному завтраку. Я уже хотела высказать ему все, что я думаю по этому поводу, естественно в самых вежливых фразах, когда Роман повернулся ко мне и добавил: – Со мной живет Шрапнель.

– Кто?

– Мой кот, – нисколько не смутившись, мужчина распахнул дверь и пригласил: – Заходите. Обувь можете оставить здесь, на полочке были тапочки. Правда, они мужские, но других у меня нет. Точнее есть, но Лиса за своих зайцев порвет, не задумываясь.

– Лиса – это…? – входя вслед за хозяином, уточнила я.

– Моя старшая невыносимая сестрица. Жуткая собственница. Что хуже всего, приезжать ко мне она не любит, но трогать ее вещи запрещает. Всегда говорит: «А вдруг я все-таки решу у тебя погостить, что тогда? У тебя ведь даже запасной зубной щетки нет!» Иногда мне кажется, у моей сестры некая болезнь… не знаю, особая разновидность мании. Она просто обожает метить чужую территорию, захватывать и держать ее под контролем, – пространно объяснил Роман.

Я стянула второй сапог, осторожно прислонив его к деревянной этажерке. Там же нашлись обещанные тапочки размера эдак сорок второго. Моя нога погрузилась в них, как в обувку какого-нибудь великана-тролля. «Зайцы» тоже стояли на самой верхней полке, вызывающе-розового цвета, совершенно не вяжущиеся со сдержанной отделкой прихожей.

– Все статуэтки и другие безделушки в доме – это ее подарки, которыми я не смею распоряжаться по своему усмотрению. Алиса сама выбирает, куда их вешать и ставить, и боже упаси, что-то изменить! Вот, кстати, ее главный подарочек идет!

Неспешной походкой хозяина жизни к нам подбирался упитанный дымчато-серый котяра. Наверное, в его жилах протекала кровь благородных предков, принадлежавших породе русская голубая, во всяком случае, дворовых котов с таким отливом шерсти я не встречала. Да и зеленющие глаза смотрели, что на меня – пришлую двуногую, что на Романа, так надменно, не оставляя сомнений: этот котяра как минимум, чувствует себя приближенным ко двору, не меньше.

– Кис-кис, – позвала я животное, на что Шрапнель сделал два шага, потом плюхнулся на бок и начал вылизываться. – Кис-кис!

– Бесполезно, – улыбнулся Роман. – Он все понимает лучше некоторых людей, но реагирует только на два слова: «Еда» и «расчесываться». Так что если у вас не припасено ничего вкусненького, вы для него – пустое место. Шрапнель, хочешь жрать?