Знак Саламандры

До обеда всего пятнадцать минут, но сегодня бросать работу не хочется. Вторник – день приёмный, у шефа уже полчаса торчат представители какого-то экологического фонда и пытаются продавить очередные ограничения по снаряжению драконоборцев. Вечно им то копья слишком длинные, то щиты слишком толстые, то доспехи чересчур огнеупорные… Попробовали бы они выйти на арену против горыныча в том картоне, который предлагают использовать!

– А ваш вопрос не подождёт до обеда? – интересуюсь я, косясь на дверь, из-за которой доносятся голоса с откровенно скандальными интонациями.

– Нет, ну если вы передумали участвовать в расследовании, то мы, конечно, не настаиваем, – с готовностью отвечает капитан. – Мы же профессионалы, как-нибудь справимся сами.

Зар-р-раза.

– Сейчас выйду, – говорю мрачно.

Сашка, притворявшийся, что работает, тут же ловит мой взгляд:

– Что там?

Я с тоской вспоминаю, что врать ему бесполезно, как бесполезно и просить остаться караулить шефа и посетителей – одну он меня не отпустит. Отправлять одного его тоже не вариант – какие-никакие права и полномочия есть только у меня, и Князев запросто может этим воспользоваться.

Кратко объясняю ситуацию, одновременно добывая из шкафа пуховик. Как и ожидалось, Сашка даже не задаётся вопросом, нужно ли мне сопровождение, только тоже сперва косится на дверь, стремительно пробегает пальцами по клавиатуре и лишь потом встаёт.

– Шефа предупредил, – поясняет он. – Не факт, что он прочтёт, конечно…

В кабинете что-то падает, мы замираем, но спустя несколько секунд разговор возобновляется. Я чувствую, как под рукавом нетерпеливо перебирает лапками нарисованная ящерка, и сую в карман куртки телефон. У шефа, если что, копьё есть, боевой опыт и безграничные запасы терпения – сомнительно, чтобы последнего хватало господам полицейским.

Снаружи холодно, с неба сыплется редкий снежок, под ногами там, где не скользко, выразительно похрустывает – так называемые крещенские морозы, судя по прогнозам, продлятся до четверга. Я на ходу застёгиваю куртку под горло и нащупываю в карманах перчатки, Сашка ёжится и натягивает шапку на уши. А вот стражи закона шапками пренебрегли. Самый мелкий из компании натянул капюшон, сунул руки в карманы и шмыгает красным носом, самый крупный кутается в шарф и курит – дым срывается с губ густыми клубами, делая парня похожим на паровоз. У Князева мех на воротнике отчётливо поседел от инея, а в волосах белеют снежинки.

При нашем появлении капитан расплывается в приветливой улыбке. Глаз его мне не видно за потемневшими стёклами очков, но я снова ловлю себя на ощущении, что за мной наблюдает охотящийся хищник.

– Доброго денёчка, – мурлычет он, – Екатерина Павловна. И Александр Евгеньевич с вами, очаровательно… Позвольте представить моих коллег. Это вот Игоряша. – Мрачный бугай за его правым плечом коротко кивает, роняет окурок в снег и давит его носком ботинка. – А это – Семён Семёнович.

Я удивлённо гляжу на того, что в капюшоне – невысокий, щупленький, ему с виду и двадцати не дашь. Он в ответ демонстративно закатывает глаза, потом виновато улыбается и пожимает плечами. При этом толстая папка с документами, которую он держит под мышкой, едва не выскальзывает, но в последний момент парень успевает её подхватить. Князев косится на него через плечо и грозит пальцем, потом снова смотрит на меня.

– Уж простите, Катерина Пална, что отвлекаем вас от вашей, без сомнения, важной работы, но вот у нас тут имеется любопытный документик.

Не отрывая от меня взгляда, он вскидывает руку и щёлкает пальцами – Семён тут же протягивает ему какую-то распечатку.

– Извольте взглянуть, двадцатое число.

Я беру в руки листок – он оказывается копией какого-то журнала, заполненного от руки. Даты, список фамилий, подписи, номера…

– Вот тут. – Князев с любезной улыбкой указывает на нужную строчку. – Пятнадцатая камера, а вот и ваша фамилия…

Под строчкой с записью «Платонова Е.П.» ещё три фамилии, напротив каждой стоит цифра пятнадцать. Я сдвигаю брови, поднимаю взгляд на капитана – тот продолжает улыбаться с таким видом, будто показывает что-то очевидно забавное, и ждёт, когда до меня дойдёт. Добросовестно гляжу на строчки – понятия не имею, какими должны быть цыганские фамилии, но…

Стоп.

– Их было четверо, – говорю медленно, не отрывая взгляда от листка.

– Вас, – поправляет капитан, и я мотаю головой:

– Нет, их. Я помню, была гадалка, Маргарита, и три молодые девушки, они песни пели…

Я зажмуриваюсь, припоминая детали. У одной цыганки ещё бубен был, маленький, с колокольчиками, у другой красное платье и красный платок, а третья, самая молодая, почти не пела, больше смеялась и дразнила мужиков из камеры напротив.

– Молодые, верно, – вкрадчивым тоном соглашается Князев и снова щёлкает пальцами. В следующей распечатке содержатся данные девиц с датами рождения – одна моя ровесница, остальные моложе. Динара, Алмаза, Богдана…

Никакой Маргариты.

Князев смотрит на меня поверх очков, снисходительно так. Я в единый миг зверею, но ящерка под рукавом всё ещё копошится, помогая отвлечься от эмоций.