Знак Вопроса 1998 № 02

Конечно, образ птицы, таскающей в клюве огонь, не мог быть последним в эволюционном ряду элементов второго и третьего дня «шестоднева», прикрепленных к «потопной» легенде, и только до времени дозволялся строгой эвгемерической критикой. Настали времена других песен, и было решено, что птице горячо таскать с неба огонь, и лучше сделать ее посредницей при добывании огня. Именно к такому выводу пришли сказители Андаманских островов и сочинили следующую историю: «Все, что было живого на земле, люди и животные погибли в водах потопа, кроме двух мужчин и двух женщин, которые к счастью своему, находились в лодке, когда наступила катастрофа, и потому успели спастись. Когда наконец вода спала, эта горстка людей высадилась на берег, но положение их было печально, ибо все остальные живые существа утонули. Однако создатель, который носил имя Пулугу, милостиво пришел к ним на помощь и сотворил заново животных и птиц на пользу людям. Осталось только одно затруднение: нельзя было зажечь огонь, так как потоп погасил пламя в каждом очаге, все предметы, конечно, сильно отсырели. В это время весьма кстати явился на выручку к людям дух одного из их друзей, погибшего при потопе. При виде их беды он в образе зимородка улетел на небо и здесь нашел создателя, сидевшего около своего очага. Птица дотронулась было до горящей головни, намереваясь отнести ее в своем клюве друзьям, не имевшим огня, но впопыхах, а может быть, от волнения уронил головню на самого создателя, который вне себя от негодования и корчась от боли, швырнул пылающую головню в птицу. Но он промахнулся, и головня со свистом пролетела мимо птицы и шлепнулась с неба на землю как раз в то самое место, где четверо людей сидели, дрожа от холода. Так люди добыли огонь после великого потопа».

Кроме превращения птицы в посредника при добыче огня, в данном рассказе обращают на себя внимание две вещи. Первое, помощником людей является не собственно птица, а дух утонувшего при потопе предка, принявшего облик птицы.

Такая трактовка — первый шаг птицы на пути к образу Прометея, титана, уже лишенного каких-либо птичьих атрибутов, отца греческого «Ноя», принесшего людям огонь. Второе, в андаманской версии мифа сохраняется дважды повторенный, старинный, известный по более ранним пластам потопной мифологии жест — бросок: птица роняет головню на божество, божество швыряет ее людям — так что получается двойная преемственность, птица передает божеству свою функцию спасителя человека вместе с архаичным жестом.

Дальше птица начинает просто мешать повествованию о послепотопной добыче огня, как, например, в легенде индейцев аккаваи. Они рассказывали, что их «Ной» весь потоп просидел на пальме и время от времени бросал в воду орехи, чтобы по звуку узнать — не спала ли вода. Когда бедствие минуло, он спустился на землю и стал добывать огонь, но, когда сверкнула первая искра, ее жадно проглотил индюк, отчего у него на горле образовалась красная сережка.

Наконец, дело с птицей закончилось тем, что ее просто исключили из повествования, и финалом мифа стало описание первых послепотопных опытов по добыче огня. Такие версии рассказывали новозеланды маори, боливийцы чиригуано, ибаны с Борнео и другие. Таким образом, добыча огня после потопа явилась последней ступенью в длиннейшей эволюции компонентов второго и третьего дня «шестоднева», подклеенного к потоп-ной легенде: богоптицы, добывающей со дна моря зародыш земли и народившихся светил. Схематично эту эволюцию можно представить следующим образом:

ПТИЦА

Достает со дна моря зародыш суши

Приносит откуда-то зародыш суши

Уносит в когтях героев на сушу

Подсказывает героям путь к суше

Дает знамение конца потопа

Крик солнечной птицы — знамение конца потопа

Приносит героям огонь с неба

Посредничает в добыче огня

Герои сами добывают огонь

СОЛНЦЕ

Вообще отсутствует на небе

Отсутствует во время потопа

До потопа было иным (лучше)

Появлением знаменует конец потопа

Противоестественно ведет себя накануне потопа

Солнце — инициатор потопа

Потопу предшествует засуха

Во всемирной катастрофе солнце едва не сжигает землю