Знак Вопроса 1998 № 02

Во-вторых, сохранился дубликат мифа о Фаэтоне, в котором фигурирует ковчег — типичный элемент «потопного» мифа. У северозападных индейцев из племени квакиютлей Фаэтон звался Норком. Солнечное происхождение этого мифического персонажа не вызывает сомнений: земная женщина зачала его от небесного вождя с помощью солнечного луча. Однажды, навестив отца в его небесной обители, Норка взял и стащил солнце вниз. От близости солнца загорелась земля. Возмущенный отец отнял у Норки солнце, а его самого сбросил вниз. Но герой не погиб, он упал на водоросли и на них отправился в плавание. Такова основная схема мифа. Тождество его с мифом о Фаэтоне очевидно. Очевидна и связь с мифом о потопе. У соседних квакиютлям племен местный «Ной» (Эль) именно водоросли использовал в качестве ковчега. Комментируя миф о Норке, исследователь писал, что «мотив мирового пожара по вине Норки и вопреки разрешению небесного отца как бы дополнителен по отношению к мотиву потопа, созданного старым вождем и угрожающего герою; иными словами, здесь герой (и младший) является инициатором космического хаоса, но не «водяного», а «огневого». Полностью согласен, хочу только добавить, что и Норка, и Фаэтон, и множество других мифических организаторов «огневых» катастроф своими действиями именно дополняли миф о потопе. «Огненная» катастрофа не подмена «водяной», а прямое ее продолжение, она — финал эволюции образа солнца из третьего дня «шестоднева», прикрепленного к мифу о потопе.

Назвав миф о Фаэтоне финалом образа солнца из «шестоднева», мы, признаться, несколько переусердствовали. На этом заканчивается эволюция солнца в его допотопной ипостаси. Что касается послепотопного солнца, то развитие его образа шло своим, отличным от описанного выше путем.

Если читатель помнит, существовал такой шумеро-библейский вариант легенды, в котором на вопрос о поведении солнца, давался уклончивый ответ: мол, что делало солнце до потопа неизвестно, известно только, что появление его (или радуги) знаменовало конец потопа. Данная версия замечательна тем, что роль солнца как бы совпадала с ролью птицы, выпущенной из ковчега, — нести благую весть о конце потопа. Но дублирование, как уже говорилось, не в характере мифотворчества. Поэтому оно довольно скоро стало тяготиться данным спаренным мотивом. А потом выпуталось. Изящество, с которым это было проделано, не может не вызвать восхищения. Петух! Птица, возвещающая восход солнца, в одном лице представила обоих носителей благой вести: голубя и солнца.

Чтобы читатель мог представить себе, как выглядит такая «петушиная» версия мифа, приведу «потопную» легенду восточноазиатского племени банаров. Рассказывали, что «коршун когда-то поссорился с крабом и так ударил его клювом по черепу, что пробил в нем дыру, которая до сих пор еще видна. Чтобы отомстить за обиду, краб вздул море и реки до самого неба, и все живые существа погибли, кроме двух — брата и сестры, которые спаслись в огромном ящике. Они взяли с собой по паре каждого вида животных, плотно закрыли ящик крышкой и плавали по воде семь дней и семь ночей. Наконец, брат услышал пение петуха, которого послали возвестить нашим прародителям, что потоп прекратился и что они могут выйти из ящика. И вот брат выпустил на волю сперва всех птиц, потом остальных животных, а затем и сам с сестрой вышел на сушу».

О том, что в мифе о потопе фигурировала какая-то связанная с солнцем птица и что с ее появлением должно было нечто очень нужное «Ною» брошено и принесено, знали сказители многих других племен и народов. Ход их мысли можно представить следующим образом: птица что-то принесла или бросила «ною», но так как птица была солнечная, то и принести она должна была нечто, связанное с солнцем. Само солнце она принести не могла, потому что получилось бы дублирование катастроф в духе мифа о Фаэтоне. Может быть, она тогда принесла «Ною» частицу солнца — огонь? Конечно же, она принесла ему огонь! Ведь воды всемирного потопа залили все очаги, и огонь был первой потребностью уцелевших в катастрофе людей, потребностью, предшествующей жажде восстановить людской род.

Как думали, так и рассказывали. Например, индейцы племени натчи из Луизианы сообщали, что однажды пошел столь обильный дождь, что «земля была покрыта водой, кроме одной очень высокой горы. На которой спаслось несколько человек; а так как всякий огонь на земле потух, то маленькая красная птичка коуй-оуй, которую в Луизиане называют «кардиналом», принесла с неба огонь».