Знак Зевса

И что же! Прошло совсем немного времени, резкая боль ушла. Фрасил поблагодарил богиню за исцеление словом, лекаря – драхмой. Тот, обычно не терпевший македонян, потеплел душой и предложил купить у него немного лечебного снадобья из мирры – верного средства для обработки и заживления ран на поле сражения.

Ночная схватка

Едва богиня ночи Никта завладела местностью, фиванский отряд тихо и неприметно подошёл к городским стенам Платей. Ворота оказались незапертыми. Когда Филипп с товарищами проходил в город, он слышал биение собственного сердца; плечо давил тяжёлый щит, будто в судороге свело пальцы на рукоятке меча. Но страха не было, присутствовал азарт!

Дальше шли за проводником, продвигаясь окольными улочками. Под покровом ночи и густого тумана отряд добрался к центральной площади. Вокруг безмятежно спал город. Навклид попросил у Эпаминонда полсотни воинов для поиска, поимки и немедленной казни всех, кто сочувствовал Афинам; поимённый список был составлен заранее. Но Эпаминонд отказался принимать участие в такой слишком кровожадной затее, надеясь, что днём сумеет склонить граждан к полюбовному соглашению с Фивами.

Когда с рассветом платейцы обнаружили у себя чужеземный отряд, они сначала удивились, затем испугались. Узнав, что здание Совета и арсенал в руках знаменитого Эпаминонда, поняли, что проиграли. Но когда услышали его предложение о примирении с Фивами и что никто не будет наказан, повеселели и вышли на улицы – поглазеть на своих победителей. Горожан удивил юный возраст воинов Эпаминонда, их количество, что незамедлительно послужило причиной заговора. Активисты ходили по домам и убеждали, что в случае внезапных и решительных действий победа над фивянами им обеспечена.

– В Фивах не осталось настоящих воинов! – говорили они. – К нам пришли безусые и безбородые сосунки. Фивяне слабы! Стыдно нам, взрослым мужам, покоряться детям!

До вечера платейцы втайне формировали вооружённые группы, куда пришли все, кто был способен сражаться: воины-ветераны, старики, женщины и подростки. Боевого оружия было мало, в ход пошло всё, что режет, колет или смертельно калечит: кухонные ножи, дубины, самодельные пики, железные цепи. Призвали даже рабов, обещая им свободу. Но внешних признаков гражданского сопротивления нигде не проявлялось…

Время для нападения на лагерь чужаков платейцы выбрали правильное – ночью, перед рассветом. Днем юноши будут сражаться с отвагой, стараясь друг перед другом, а в темноте, не видя командиров, они способны растеряться. К тому же платейцы будут сражаться в стенах родного города за свою свободу.

Хитрость удалась платейцам во многом. Поначалу они изолировали Навклида с его сторонниками, пригласив в Собрание, где они не могли находиться с оружием. Там всех арестовали и посадили в тюрьму. Поэтому Эпаминонд так и не узнал ничего о предстоящем мятеже, да он не верил, что платейцы могут так поступить после заверений в дружбе с Фивами. Но он, согласно боевому распорядку, приказал выставить по периметру лагеря сторожевые посты, сам обходил их в ночь с проверкой, не давая воинам заснуть. При этом говорил, что долгожданная помощь из Фив уже близка! Надо лишь продержаться одну ночь и ещё день…

* * *

С вечера Филипп находился в наряде вместе с Фрасилом. Когда они сменились и залегли в палатке, дикая усталость мгновенно погрузила их в тревожный, но сон.

Внезапно он услышал близко от себя короткое горячее дыхание и нетерпеливое короткое повизгивание. Непроизвольно подняв руку, ощутил грубую шерсть, мокрую морду… Собака! Его недавний знакомый, рыжий пёс! Филипп очнулся, схватился за меч, лежащий под боком, и выскочил из палатки. Тут же заметил в полусумраке, как воин из охранения отбивался мечом и щитом от нескольких человек, вооружённых копьями. Филипп громко закричал и бросился в его сторону. Лагерь проснулся, зажглись сигнальные факелы, послышались резкие голоса командиров:

– Занять круговую оборону!

Стало ясно: платейцы решились на мятеж, их первая ярость обрушилась на караульных. В свете факела Филипп увидел несколько обездвиженных тел. Эпаминонд, осознав неблагоприятную ситуацию для отряда, организовывал оборону. Опытный полководец знал, как побеждать врага в открытом бою, на поле сражения. Сейчас дело выглядело иначе – ночь, неожиданность нападения и, главное, бой приняли не зрелые мужи, а молодые воины, пусть обученные им. Сколько мятежников – неизвестно, может быть, всё население города! Он заметил, что среди нападавших нет профессиональных воинов – есть граждане, вооружённые чем попало. Неплохой знак!

Платейцы понимали, что только внезапность пойдёт им на пользу; поэтому действовали напористо и сразу со всех сторон. Чтобы лучше видеть врага и убивать, платейцы зажгли факелы вокруг площади: мечущееся на ветру пламя осветило лагерь, обозначив Эпаминонду, насколько велика опасность – враги были повсюду! Он приказал сгруппироваться, не пасовать перед платейцами, грамотно, как учили, отбивать нападение.