Знак Зевса

Фивяне спешно выстроились в колонну по трое-четверо – как позволила ширина улицы – и, ощетинившись оружием, начали организованное отступление. Неожиданный их манёвр воодушевил платейцев на преследование. Подбадривая себя воинственными криками, они издали бросали копья, камни, черепицу, стараясь нанести ощутимые увечья в лицо и головы ненавистных врагов. В отступающей колонне появились ещё раненые. Спасая их от неминуемой расправы, фивяне непроизвольно замедляли движение, что ещё больше вдохновляло нападавших. Положение усугубилось тем, что, подойдя к воротам, воины Эпаминонда обнаружили, что платейцы успели завалить проход грудой больших камней! Собственно, было бы странным, если бы горожане так не сделали. Пришлось одновременно сдерживать натиск горожан и растаскивать камни.

Наконец, ворота сумели распахнуть, отряд вырвался за пределы города. Преследовать фивян дальше платейцы не решились, понимали, что в открытом бою отряд представлял серьёзную силу! Платейцы посчитали свою задачу выполненной, потеряли к ним интерес, но долго ещё с высоких стен выкрикивали проклятия Фивам, Эпаминонду и его воинам.

* * *

Можно было ходить домой, в Фивы, но Эпаминонд решил попытаться вызволить тела своих убитых воинов, оставленных в спешном отступлении. На дорогах, ведущих в Платеи, были выставлены посты с приказом задерживать всех, кто направлялся в Платеи. Таковыми оказались торговцы, ремесленники, крестьяне: они покинули город до ночных событий, поэтому ничего не знали. По законам военного времени Эпаминонд мог их убить или сделать рабами. Платейцы согласились на обмен, после чего выдали фивянам тела убитых. Теперь можно было возвращаться в Фивы.

Рыжий пёс, пропавший ночью, обнаружился рядом с Филиппом, без устали вилял хвостом, показывая, как он рад встрече. Он с весёлым лаем сопровождал отряд до самых Фив, а потом вдруг пропал. Филипп так и не понял, откуда он взялся и куда исчез. Потом догадался: в облике удивительной собаки скрывался Элелей, рыжебородый бог войны, охранивший Филиппа в первом боевом испытании!

* * *

По дороге в Фивы отряд Эпаминонда встретил войско, торопившееся с Пелопоннеса в Платеи. Оно задержалось на день из-за ливневых дождей, переполнивших речные переправы. Платеи силой были приведены к дружественным отношениям с Фивами.

Эпаминонд держал ответ перед беотархами за своё командование. Его обвинили в государственной измене и трусости. Нелепое и опасное судебное расследование грозило самому известному в Греции полководцу смертным приговором. На суде Эпаминонд держался достойно, вины своей не умалял, но, защищаясь, приводил убедительные доводы. Не судьи, а народ оправдал его, заставил судей принять правильное решение, хотя он, конечно, нажил недоброжелателей в семьях, где значились погибшие в Платеях ребята. Да он сам себе этого не простил!

Филиппу в эти дни исполнилось семнадцать лет.

Взросление

После Платей Эпаминонд ещё больше стал проявлять трогательную заботу о своём постояльце, оберегая, будто собственного сына, от житейских неприятностей. Иногда он ссужал его деньгами, если из дому надолго задерживалась передача денег на содержание. Но советы наставника Филипп ценил более его внимания, особенно если это касалось сбережения здоровья. Эпаминонд, внушая ему истины, известные любому эллину, был поборником личной гигиены. Он ежедневно совершал утренние омовения холодной водой и понуждал к этому Филиппа, не привыкшему к такой не очень, как ему казалось, приятной процедуре. Настаивал Эпаминонд на соблюдении режима сна и физических нагрузок. А однажды Эпаминонд задал неожиданный вопрос:

– Филипп, что ты знаешь о человеческих пороках?

– Я думаю, уважаемый Эпаминонд, это состояние человека, вынуждающее его поступать так, как не должно нравиться другим людям.

– Ты правильно мыслишь, юноша, но пороки – это прежде всего страсти, которые могут погубить молодого человека. Например, леность, она тоже страсть порочная. Лености есть объяснение: к сожалению, тело наше постоянно стремится к отдыху, душа – к покою. Вот почему леность – будущий злой враг твой, ибо она представляет сладостный мир, который может утешить твою душу во всех болезненных утратах и заменить все обозримые жизненные блага. Нет страсти более жгучей и недоброй, чем леность!

– Я понял, уважаемый Эпаминонд.

– Ещё одна порочная страсть – желание обладать всем и сразу. Если ты устроишь погоню за несбыточными желаниями, это принесёт тебе много огорчений. Поэтому не стремись к обладанию всех приятных вещей в мире, любая ценная, на твой взгляд, вещь покажется таковой только в первый день обладания, во все же остальные дни ею будут восхищаться другие. Желай для себя того, что следует себе желать, но не больше: присмотрись к беднякам – они счастливые люди!

После таких встреч с Эпаминондом Филипп всё больше задумывался о своей судьбе. Ещё у него появилось огромное стремление скорее вернуться на родину, принять участие в возрождении Македонии. Для этого ему были очень важны уроки мудрости, преподанные ему в доме Эпаминонда долгие шесть лет взросления.