Знаки ночи

Впрочем, этот страх – он ненадолго придет. Человек такое существо, что приучен жить даже у подножия вулкана, который в любой момент может начать извергать пепел и плеваться лавой. В конечном результате ожидание беды или даже смерти тоже становится привычкой, причем в определенный момент даже где-то приятной. Прожил день, дотянул до его заката – уже хорошо, уже ты молодец. Так сказать – постоянный риск держит тебя в тонусе.

Хотя, если начистоту, здравого смысла в этом маловато. Не сказать – нет вовсе. Но если не находить в несчастьях хоть какие-то плюсы, то надо просто идти и накидывать веревку на шею.

Да и это все не главное. Самое паршивое, что человеку, который меня во все это втравил, я даже предъявить ничего не могу. Точнее – мочь-то могу, но для него мои претензии – плюнуть и растереть. Оно ведь как обстоит? Николай захочет – поможет, не захочет в последний момент вытащить меня из-под удара – просто подождет, пока колдун мне сердце вырвет. Ну или как-то по-другому изничтожит.

Может, не надо было ему говорить, что я о нем думаю?

Хотя нет, надо. Иначе я себя уважать перестал бы.

А еще хорошо, что Маринка ничего не помнит, а то бы она от себя еще добавила, и куда больше, чем я. Может, он хоть ее, если что, вытащит из дерьма, в которое мы по его милости вляпались.

– Не грузись, – хлопнул меня ладонью по плечу Нифонтов, будто прочитав мои мысли. – Я даю тебе слово, что ничего особенно страшного с вами не случится. За то, что ни волоска с голов не упадет, не поручусь, все не предусмотришь, но относительную физическую и психическую целость по завершении этой истории обещаю. Правда, что ты, что твоя подружка можете глупостей каких-нибудь наделать, которые я предусмотреть не смогу, но все-таки буду уповать на ваше благоразумие.

– Твои бы слова да богу в уши, – проворчал я. – Но лучше бы ты нас просто в это все не впутывал. У тебя есть твоя работа – вот ты ее и работай! При чем тут мирное население в нашем лице?

Нифонтов развел руки в стороны, как бы говоря: «Ну вот так получилось, старик!».

– Саш, вот такая у нас служба, – вздохнула Евгения, подходя ко мне. – Ну да, иногда такое приходится творить, что даже не знаешь, какие слова к себе, любимой, подобрать. И ведь это не обычная грязь, ее в душе мочалкой не отдерешь. Но по-другому никак. И еще – не всем же в белом ходить? Да и не бросаем мы своих в беде. А ты для нас свой. Это я сейчас серьезно говорю.

– Я ни хрена не понимаю! – заорала в голос Маринка. – Вот от слова «совсем»! То есть – совершенно! Что произошло, и почему я ничего об этом не знаю? За что вы перед Смолиным извиняетесь? И еще – вы не забыли, что я тут вообще стою?

– Нет, не забыли, – миролюбиво сказал Нифонтов, улыбнулся и достал из кармана плоскую фляжку. – Коньячку глоток? Зябковато на улице, да для нервов полезно.

Мне была знакома эта улыбка, и, глядя на нее, я понял, что на этом участие в беседе для Маринки, скорее всего, закончилось.

Так оно и вышло – через пять минут она благополучно сопела носом на заднем сиденье машины. Снотворное сотрудники отдела «15-К» использовали просто бронебойное, вырубающее человека практически моментально.

– Светает, – поежилась Женька. – И есть хочется.

– Ну в этих краях из работающих харчевен если только «МакДак» отыскать можно, – со знанием дела сообщил нам Нифонтов. – Остальные все закрыты часов до девяти. Ждать придется.

– Не вариант, – заявил я. – Нынче день будний, мне еще на службу идти, как раз к девяти. Так что меня лично и «МакДак» устроит.

– А поехали в центр? – предложил Нифонтов. – Сразу двух зайцев убьем – и до работы тебя подбросим, и поедим. Там полно мест, где оголодавших горожан кормят круглосуточно.

– Есть такое, – подтвердил я. – Правда, там цены кусаются.

– Нам выписывают средства на оперативные расходы, – заверил меня оперативник. – Отдел угощает.

– На халяву могу съесть очень много, – предупредил его я. – Да еще и с собой еды прихвачу, потому как домой мне никак не попасть, а без обеда я оставаться не намерен.

– Не проблема, – с достоинством ответил Нифонтов. – Говорю ведь – не из своих плачу, из казенных.

Самое интересное, что и в дороге, и после, в небольшой уютной кофейне в районе Воздвиженки, мы с Николаем в своих разговорах вовсе не касались того, что произошло на кладбище. Мы поспорили об игре сборной России по футболу, пообщались насчет летних кинопремьер и обсудили превосходство наших шашлыков над ихними барбекю.

Женька в наших разговорах не участвовала, она проводила время в обществе Афанасия, которого я чуть не забыл на кладбище. Он ведь так и прятался за воротами, и, размахивая лапами, выскочил оттуда только тогда, когда понял, что мы вот-вот уедем.

– А сколько тебе лет? – восторженно спрашивала Мезенцева у бывшего ведьмачьего слуги, сидящего в самом углу так, что его вовсе видно не было.

– Я точно не знаю, – степенно отвечал тот, поддерживая Маринку, которая во сне плямкала губами и все норовила на него завалиться. – Но помню, что когда я первую сотню разменял, наш молодой царь в аккурат шведа побил.