ЗНАКОМЬТЕСЬ – ЮДЖИН УЭЛЛС, КАПИТАН

– Да. Тогда особо не повспоминаешь, – грустно соглашается Мишель.

– Извини. Я вроде как поддержать тебя хотел. Опять не вышло, – я кляну себя на сто рядов. Мой язык иногда молотит раньше, чем заторможенные мозги включиться успевают. Наверное, так и отличают нормального человека от дурачка.

– Я поняла. Все хорошо, – улыбается она. В свою очередь, пытается вселить уверенность в меня: – Действительно хорошо. Мы ведь живы. Скоро переедем в другой дом. Потом дед пришлет транспорт, и мы улетим с этой сумасшедшей планеты.

– Ага, – легко говорю я и киваю. – Вот только жаль, что ребят обнадежил. Так хотелось оторваться с ними. Я и не знал, что это дело так затягивает.

– Ничего. Джек выплатит им неустойку. Он своего не упустит, не волнуйся. И ребят твоих не обидит.

– Наверное, – с некоторым сомнением соглашаюсь я. – А знаешь что?

– Что?

– Ты говорила, я там заработал что-то на том концерте.

– Ну да. Я бы сказала: очень неплохо заработал. Не считая рекламных контрактов – около двухсот пятидесяти тысяч.

– Круто. Это много?

– Многие за всю жизнь зарабатывают меньше, и все равно считают себя успешными людьми.

– А ты не можешь сделать так, чтобы эти деньги между парнями разделили? Ну, и между девушками тоже. Всем поровну. Так можно?

– Зачем тебе это, Юджин? Это твои деньги, ты их заработал. Музыканты тоже не останутся нищими. В контрактах есть соответствующие пункты, я проверяла.

– Понимаешь, вот разъедутся они кто куда, и не будет группы. Группа – это на самом деле живой организм. А с этими деньгами – вдруг ребята решат остаться вместе? Будут ломать блюз, получать кайф. Забудут про эту свою новую волну. Есть в этой музыке что-то светлое. Может быть, кто-то еще от них заразится. Было бы здорово. Распорядись, а?

Мишель внимательно смотрит на меня.

– Никак не могу в тебе разобраться. Иногда мне кажется: ты просто вид делаешь, что немного не в себе. На самом деле, ты просто видишь мир не так как все, верно? Вот сейчас – нас с тобой прихлопнуть могут в любой момент, а ты заботишься о том, чтобы твоя любимая музыка не была забыта.

– А что в этом плохого? О чем еще стоит заботиться, Мишель? Что мы оставим после себя? Сплетни? Повод для рекламы? Не так уж это и плохо, если кто-нибудь услышит, как ребята лабают. Может быть, даже и задумается на минутку.

– Я позвоню, – обещает Мишель. И недолго о чем-то болтает с хмурым Джеком. Я не прислушиваюсь, хотя Джек то и дело косится на меня. Просто киваю ему в знак приветствия и отворачиваюсь к двери. В конце разговора лицо его становится каким-то кислым. И удивленным. Наверное, тоже никак понять не может, с чего вдруг человек решил свои деньги раздарить. Я вообще заметил – люди слишком трепетно к этим символам относятся. Стараются их накопить побольше. У некоторых их столько, что за всю жизнь нипочем потратить не смогут. Но все равно – держатся за них так, якобы от размера банковского счета их жизнь зависит. Глупо. Ведь умирают-то все одинаково. Разве что у тех, кто побогаче, гробы будут из настоящего дерева. А больше – никакой разницы. Впрочем, откуда мне знать. Может быть, в этом есть какой-то скрытый смысл, который такому, как я, увидеть непросто. «Не тот беден, у кого мало, а тот, кто хочет большего», – непонятно высказывается на эту тему Триста двадцатый.

– Готово, – говорит Мишель, выключая коммуникатор. – Сегодня он парней рассчитает. Правда, тебе еще кое-что причитается. Так что без гроша ты не останешься.

– Интересно, за что?

– Ну, поступления за рекламу, это раз. Плюс выпуск альбомов с живой музыкой – два.

– Каких альбомов? – недоумеваю я.

– Запись концерта, запись вашей репетиции. Джек считает, что из этого он выжмет материала на три-четыре альбома. Личность ты теперь известная, хороший тираж он гарантирует. Так что предварительно он назвал вот такую сумму, – И она рисует помадой на моей ладони число с многими нулями.

– Нас записывали? – растерянно спрашиваю я.

– Конечно, – удивляется Мишель. – Это есть в условиях контракта.

Я вспоминаю, как мы пускали по кругу бутылочку. Как отвязно играли. Как переругивались беззлобно и рассказывали в перерывах похабные анекдоты, от которых краснели вокалистки. Как взахлеб спорили, а потом выкладывались до упаду. И все это – в записи?

– Мишель, скажи, если меня убьют, ты на этом тоже что-то заработаешь?

Она вспыхивает. Но глаз не опускает. Молчит. Только пальцы сжимает немного нервно. Ей больно. Но почему-то сейчас мне не хочется ее успокаивать. Она откидывается на спинку кресла, забрасывает ногу за ногу. Негромкий ее голос холоден и тверд. Крошка Мишель умеет держать себя в руках. Я-то вижу, чего ей это стоит.

– Меня трудно оскорбить, Юджин. Я действительно умею выжать деньги из всего. Это залог выживания. Деньги – возможность жить, как тебе хочется.

– Ты имеешь в виду свободу?

– И ее тоже.

– Это иллюзия. Деньги – это инструмент для обретения уверенности. Они не дают свободы. Все вы просто гипнотизируете друг друга нулями.